Святой выходит на сцену. Лесли Чартерис

улыбкой на устах, – видел ли кто-нибудь когда-нибудь Большого Белого Шерстяного Вуггу-Вуггу с астраханских равнин? Подумай хорошенько, ангел мой, – это спасет тебя от нечистых мыслей.

      V

      Для всех официальных случаев и целей в качестве владельца и столпа ночного клуба мистера Эдгара Хейна в Сохо выступал Дэнни Трэск – человек, чье имя носило заведение. Это был низенький коренастый мужчина, ленивый толстячок с круглым красным лицом, редкой светлой шевелюрой и тонкими песочными усиками. Выцветшие глазки глубоко утопали в щелочках мясистых век, а когда он улыбался – часто и обычно без особой причины, – совершенно исчезали в испещренной морщинками плоти.

      Не отличаясь большим умом, он тем не менее довольно рано понял, что можно вести комфортную жизнь, играя роль «болвана», подставного лица, и никаких особых талантов тут как раз не требуется. Вот так Дэнни и сделал это своей профессией. В качестве номинального главы он был идеален, поскольку ни во что не лез и довольствовался малым. Он мыслил типично для той породы правонарушителей, к которой относился. Пока ему регулярно выплачивали жалованье, он ни на что не жаловался, не выказывал ни малейших поползновений в более равных долях делить доходы со своим работодателем, а если что шло не так – держал рот на замке и без единого слова отправлялся за своего патрона в одну из тюрем Его Величества. Вознаграждение Дэнни за срок заключения рассчитывалось по твердой ставке в десять фунтов за неделю, с прибавкой еще двух за строгий режим. Проницательность Скотленд-Ярда и беспечность двух предыдущих нанимателей обернулись весьма выгодным для Дэнни предприятием.

      Он мечтал однажды, когда его сбережения достигнут внушительной суммы, уйти на покой и провести остаток жизни в относительной роскоши. Однако в последнее время эти надежды все отступали и отступали. Дэнни уже четыре года служил мистеру Хейну, и сверхъестественная способность того избегать внимания полиции начинала раздражать. Вне «кутузки» Дэнни мог рассчитывать максимум на жалкие семь фунтов в неделю, и расходы на собственное содержание шли из своего кармана, а не из правительственного. Все это заставляло испытывать личную обиду на мистера Хейна.

      Клуб вообще-то открывался в шесть вечера, однако кормили здесь посредственно, и большинство посетителей предпочитали ужинать где-нибудь в другом месте. Поэтому первая публика начинала собираться только около десяти, а по-настоящему весело становилось не раньше одиннадцати. Время между открытием и началом настоящего наплыва Дэнни, в рубашке с короткими рукавами, коротал в своей кабинке у дверей, попыхивая вонючей вересковой трубкой и просматривая вечернюю газету в попытках угадать, какие из лошадей завтра проиграют. Ему не было скучно – он не знал, что это такое. Его ум так и не развился до такой степени, чтобы отличать действие от бездействия, никогда не работал по-настоящему, так что Дэнни не заморачивался вопросом «быть или не быть».

      Однажды вечером, ближе к восьми, прибыл Джерри Стеннерд.

      – Мистер Хейн уже здесь, Дэнни?

      Тот