След из мандариновых крошек. Юлия Ляпина

ть первое декабря. Люди спешат домой, порадовать близких подарками, выпить бокал шампанского под бой курантов и в тапочках на босу ногу первыми выбежать во двор – запускать фейерверки. А она бредет, никуда не торопясь.

      За спиной остался пропахший кожей, сапожным кремом и бумагами склад крупной сети обувных магазинов, впереди пустая улица офисного района. Чтобы доехать до дома, надо пройти полтора квартала пешком, выбраться на неприютную, продуваемую ветрами остановку и ждать своего автобуса, который и в обычные дни ходит раз в час.

      Шагая по змейкам раздутого встречным ветром снега, Ольга мрачно размышляла: вот уже завтра ей исполнится тридцать два. Она состоялась как работник – именно ей доверяют опечатывать и сдавать на охрану склад полный коробок дорогущих итальянских сапог, ремней и сумочек. Именно она проводит сверку накладных и выезжает вместе с шофером встречать прибывший самолетом груз. В конце концов, она получает самую большую на этом складе зарплату, пусть даже две трети в конверте, но…

      Всегда есть это «но». Последнее время ее жизнь кажется Ольге пустой. Да, она выбралась из деревни, до которой ехать не менее суток с двумя пересадками. Она получила образование, выжила на стипендию, подрабатывая продавцом в ближайшем ларьке. Нашла работу и даже купила себе квартиру, ухитрившись обойтись потребительским кредитом. Только вот за время работы растеряла смысл своей жизни.

      Разве об этом мечтала? В мечтах был стильный деловой костюм и дорогая тонкая папка в руках. В реальности – толстые джинсы и бесформенный свитер. А что делать, если на складе постоянно открыты ворота, свистят сквозняки, и даже масляный радиатор не спасает от озноба.

      В мечтах была уютная студия с огромным окном, диваном и мольбертом. В реальности – серая однушка, в которой руки не доходят сделать ремонт. Почти мечта, но чего-то ей не хватало.

      И даже новый год ей не с кем встретить – до родителей доехать она не успеет, коллеги празднуют с семьями, а друзей, с которыми можно встретить этот день в городе, она так и не приобрела.

      Подавив невольно выступившие слезы, Ольга выбралась на остановку. Местечко было унылое: железный ящик остановки с одной стороны прикрывали густые заросли сорного клена. С другой высился забор очередного недостроя. На остановке никого не было, только фонарь противно скрипел, раскачиваясь на ветру. Поежившись, Ольга решила отойти ближе к зарослям – там меньше дуло, и лучше просматривалась дорога, по которой должен был подъехать автобус.

      Смотрела она в основном под ноги, а потому сразу заметила удивительно яркое пятно на бурой присыпанной снегом траве. Мандаринка. Свеженькая, с лоснящимся бочком. Что она делает тут? Кто-то уронил, спеша домой с полными пакетами? От удивления Ольга подняла глаза и увидела еще одно яркое пятнышко четь дальше, возле раскидистого дерева, напоминающего формой шалаш. И еще. Поправив очки, девушка нервно оглянулась на дорогу: автобуса не было, машин тоже, закусив губы она подошла к следующей мандаринке, потом дальше… очередная лежала на сухой траве рядом с коробкой из-под печенья. Из коробки доносился писк.

      «Кто-то выбросил котят» – подумала Ольга, нажимая на точку между бровей, чтобы перестала болеть голова. В районе склада такие коробки не были редкостью. Иногда, если котята или щенки были уже большие, они выживали. Охранники подкармливали зверей и, случалось, что к осени между длинными унылыми строениями бегали три-четыре одинаковых собаки или кошки. Зимой они куда-то исчезали, а весной на травке у въезда валялась очередная коробка.

      Лезть и заглядывать в коробку не хотелось, но Ольга заставила себя сделать это, подумав, что, в крайнем случае, попробует дозвониться в местную группу помощи животным.

      Однако в коробке были не котята и даже не щенки. В коробке лежал плотненький сверток из одеяла и странно пищал. Ольгу прошиб внезапный пот. Уже несколько раз в новостях по радио, которое постоянно играло на складе, рассказывали о найденных в мусорных баках и скверах младенцах. Присев на корточки, женщина двумя пальцами развернула одеяло и тотчас отпрянула: из свертка раздался громкий возмущенный писк. Красное помятое личико сморщилось еще больше, на тонких фиолетовых губах показалась пена. Перепуганная, с трудом соображая, что она делает, Ольга схватила коробку и потянула ее прочь из зарослей.

      Клен, словно не собираясь отдавать свою добычу, цеплялся за ее куртку острыми сучками, тыкал под ребра толстыми корявыми ветками и щедро осыпал снегом и трухой.

      Выбравшись на остановку, Ольга в панике огляделась: вокруг по-прежнему никого не было, и автобус не сиял теплыми фарами вдали. А ребенок, хлебнув ледяного воздуха, громогласно надсадно скрипел и ерзал, словно его кололи. Когда женщина от безысходности сама роняла слезинки на тощее одеяльце, вдалеке показались огни. «Автобус»! Мелькнуло у нее в голове. Увы. Это оказалась расхлябанная «шестерка» грязно-белого цвета с помятым черным крылом. Рассмотрев подробности, женщина все же решилась – встала на обочину и принялась яростно махать рукой, прося остановиться. Машина юзом прошла по раскатанной колее у остановки, а потом, к вящему удивлению Ольги, вернулась. Из прокуренного салона высунулся помятый мужичок в толстой кожаной куртке:

      – Что