Режим гроссадмирала Дёница. Капитуляция Германии. 1945. Марлиз Штайнерт

внутренние перемены. Он намекнул на восстановление института президента рейха и отмену однопартийной системы. В этом плане ход его мыслей был параллелен взглядам Зельдте, с которым он уже обсуждал эти вопросы.

      В самых высоких партийных и правительственных кругах процветали интриги, обрели питательную почву самые нелепые надежды и вынашивались нереализуемые планы. Тем временем, однако, оказалось успешным другое предприятие – и так произошло, потому что его конечным результатом было действие, но не на политическом, а на военном уровне. Несколько месяцев генерал СС Карл Фридрих Вольф пытался установить контакт с западными союзниками. В марте 1945 г. в Цюрихе состоялась его встреча с Алленом Даллесом, и после одной или двух новых встреч, 29 апреля в штабе фельдмаршала Александера в Неаполе было подписано соглашение о капитуляции немецких войск в Италии; оно вступило в силу в полдень 2 мая.

      Какова же была позиция Гитлера в отношении всего этого спектра действий, варьировавших от робких надежд и попыток что-то исправить до сдачи в плен в последний момент? Он, должно быть, задолго до этого осознал безвыходность ситуации. Письма от фельдмаршала Роммеля и фон Клюге, меморандум Шпеера и ежедневные доклады о положении дел не оставляли места для сомнений в том, что война как в военном плане, так и экономически была проиграна. Тем не менее Гитлер запретил всякие разговоры о ее прекращении. Он засел в своем бункере под рейхсканцелярией, почти не выбираясь оттуда, и выходил на связь с внешним миром только по радио, телефону да еще с людьми по тщательно контролируемому списку; любому «пораженцу» он грозил смертной казнью. Во всяком докладе о поражениях на фронте фюреру мерещился «генеральский» заговор. В конце января генерал-полковник Гудериан, предпоследний армейский начальник Генерального штаба сухопутных войск, посетил Риббентропа и попросил его принять немедленные меры для завершения войны либо на Востоке, либо на Западе. Риббентроп разговаривать с фюрером отказался, но был ошеломлен, когда Гудериан сказал, что русские могут появиться в Берлине через четыре недели. На военном совещании вскоре после этого Гитлер заявил: «Если начальник Генштаба выдает информацию министру иностранных дел, он виновен в предательстве».

      То же самое он высказал и Шпееру. Поэтому согласие фюрера на то, чтобы Риббентроп и Вольф прозондировали Запад, нельзя воспринимать как проявление какого-то желания покончить с войной. Он соглашался на это в надежде на развал вражеской коалиции и при этом колебался, не испытывая внутренней уверенности. В начале года фюрер заявил Риббентропу: «Ничего из этого не выйдет, но если вы настаиваете, можете попробовать». Когда министр иностранных дел 23 апреля задал ему вопрос, что делать в случае капитуляции, Гитлер был еще уклончивей; все, что он сказал, – это «Постарайтесь остаться в хороших отношениях с Британией».

      В тот же день Гитлер сказал фельдмаршалу Кейтелю, что какое-то время вел переговоры с Англией через Италию