Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923-1948. Яльмар Шахт

и компания оказалась неспособной выполнить свои обязательства. Она была вынуждена уволить почти весь свой персонал, включая моего отца.

      Нам снова пришлось затянуть пояса. Месяцами отец ходил то в одну фирму, то в другую в поисках подходящей работы. Он перебивался случайными заработками, но они составляли лишь капли в море. Наш доход никак нельзя было назвать достаточным. Мы жили буквально впроголодь.

      Хорошо помню свой восьмой день рождения в этот период. В доме поддерживался обычай дарить ребенку на день рождения столько апельсинов, сколько ему лет. Однако этот год, должно быть, оказался для нас особенно трудным, во всяком случае, наутро своего дня рождения я получил только два апельсина и монету достоинством в пятьдесят пфеннигов.

      – Сбегай купи уголь по пять пфеннигов, – сказала мама и положила деньги на стол.

      Молча я взял ведро и монеты, потащился к продавцу угля, который обосновался в подвале. В сумрачном помещении он разговаривал с двумя женщинами. На перевернутом вверх дном ящике горела свеча. У стены были свалены связки дров, а в задней части подвала помещался угольный склад.

      – Привет, снова пришел за углем? – спросил торговец, прервав свой разговор. Текущие капли пота оставили широкие полосы на его черном лице. На голове он носил мешок, вроде капюшона.

      – По пять пфеннигов, – сказал я.

      Он убрал в карман мелочь, которой хватило бы на два стакана вина, и наполнил ведро колотым углем.

      – Кто это? – спросила одна из женщин, когда я уходил.

      – Один из детей Шахта. Его отец работал в Schmidt-Pauli. Они закупили так много кофе, что не могут от него избавиться.

      Да, это были трудные времена.

      Однажды вечером отец вернулся после продолжительных блужданий по Гамбургу в приподнятом настроении. Он ворвался в гостиную, швырнул пальто на кресло, схватил в охапку маму и поцеловал ее. Это само по себе было редким случаем в нашей несколько сдержанной семье, где обычно не целовались.

      – Мать, – сказал он с явным воодушевлением, – я кое-что нашел!

      Мама прижала руки к груди и воскликнула:

      – Что ты нашел?

      – Должность, где найду применение своему американскому опыту. Должность с невысокой оплатой, но хорошими перспективами.

      – Как называется фирма?

      – Буду работать бухгалтером в страховой компании American Eguitable Life Insurance, – ответил отец.

      Eguitable Life Insurance, или просто компания Life Insurance, – кто как ее называет. С этого вечера название предприятия ласкало мне слух. Потому что в этой компании мой отец обрел то, что искал и к чему стремился во время своих безнадежных хождений по Гамбургу, стучась то в одну, то в другую дверь и получая отказ. Именно в этой компании он нашел должность на всю жизнь, нашел свою нишу.

      Он поступил на службу в компанию, где с ним достойно обращались, согласно обещанию, выраженному в названии фирмы (equitable значит «справедливый». – Пер.). Он работал здесь тридцать лет, продвигаясь шаг за шагом по карьерной лестнице и зарабатывая больше денег, пока в преклонном возрасте не стал