.

же, однако, ты, сын мой, думаешь обо всем этом? Полагаю, что ты испытал бы неслыханную тревогу, если бы вдруг оказался между двумя висельниками.

      – Ты оскорбляешь меня, отец мой, – возразил я, – дворянин ничего не должен бояться, в особенности когда он имеет честь быть капитаном валлонской гвардии.

      – Однако, сын мой, – прервал меня пустынник, – разве ты слыхал, чтобы с кем-нибудь приключилось нечто подобное?

      Минуту поразмыслив, я возразил:

      – Если такая история случилась с сеньором Пачеко, она могла бы очень легко случиться и с любым другим человеком. Но я скорее выскажу свое мнение, если ты прикажешь ему говорить дальше.

      Отшельник обратился к бесноватому и сказал:

      – Пачеко! Пачеко! Во имя Искупителя твоего приказываю тебе говорить дальше.

      Пачеко отвратительно зарычал и так продолжал свой рассказ:

      – Полумертвый от ужаса, я убежал из-под виселицы. Влачился, сам не помня куда, пока наконец не встретил путников, которые сжалились надо мной и проводили меня в Вента-Кемаду. Я застал там трактирщика и моих слуг, пребывающих в большом беспокойстве из-за меня. Я спросил их, действительно ли мой отец провел ночь в ближнем селении. Они ответили, что никто из моей семьи до сих пор не прибыл.

      Я не мог больше оставаться в Вента-Кемаде и вернулся в Андухар. Добрался туда я уже после захода солнца; в трактире было полно народу, и меня послали на кухню. Я расположился на ночь, но тщетно силился уснуть: ужасы минувшей ночи непрестанно возникали в моем мозгу. Близ очага я поставил зажженную свечу, но она вдруг погасла, и я почувствовал, как смертельный ужас леденит кровь в моих жилах. Кто-то потянул за одеяло, и вдруг я услышал тихий голос, произносящий такие слова:

      – Это я, Камилла, твоя мачеха; я вся дрожу от холода. Милый Пачеко, уступи мне местечко под одеялом.

      Миг спустя другой голос прервал:

      – Это я, Инезилья, позволь мне прилечь на твою постель. И мне тоже холодно.

      И вдруг я ощутил, как холодная рука треплет меня по подбородку. Я собрал все силы и воскликнул:

      – Изыди, Сатана!

      На что оба голоса вновь тихо отвечали:

      – Как? Ты гонишь нас? Разве ты нам не муж? Нам холодно, мы разведем огонь в печи.

      И в самом деле, вскоре потом слабое пламя вспыхнуло в кухонном очаге. Когда немного рассвело, я увидал не Камиллу и Инезилью, а двоих братьев Зото, висящих над самым очагом.

      При этом ужасном зрелище я едва не лишился чувств; вскочил с постели, выбросился в окно и побежал в поле. Вскоре я счел, что мне повезло и я счастливо избежал всех этих ужасов, но, обернувшись, заметил, что висельники гонятся за мной. Я помчался что есть мочи и вскоре оставил упырей далеко позади. Но радость моя была, увы, недолгой. Гнусные создания стали вращаться колесом на руках и ногах и мгновенно настигли меня. Я снова пробовал убежать, но в конце концов лишился сил.

      Тогда я почувствовал, что один из висельников хватает меня за щиколотку левой ноги; я хотел вырваться, но другой стал мне поперек дороги. Остановился,