Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня. Уильям Гибсон

с небольшим; ее темные, почти без белков, глаза глядели прямо на Райделла, но как-то странно, безо всякого выражения, было даже не понять, видит она его или не видит.

      – Миссис Купер?

      Миссис Купер дернулась, словно в задницу укушенная.

      – Миссис Купер, а что это за штуки такие, в старых рамках, ну, которые вроде венков?

      – Памятные венки. Юго-Западная Виргиния, конец девятнадцатого – начало двадцатого века.

      Пусть, подумал Райделл, поговорит о своем товаре, может, в чувство придет. Он подошел к венкам и стал их рассматривать.

      – Похоже на волосы.

      – Конечно волосы, – дернула костлявым плечиком Джастин. – А что же еще?

      – Человеческие волосы?

      – Конечно.

      – Так это что же, волосы умерших?

      Теперь он заметил, что волосы разделены на пряди, завязаны крошечными, на манер цветочков, узелками. Тусклые, неопределенного цвета волосы…

      – Боюсь, мистер Райделл, что я напрасно трачу ваше время. – Джастин осторожно шагнула в его сторону. – Беседуя с вами по телефону, я находилась под впечатлением, что в вас… ну, как бы это получше сказать… больше южного.

      – Что вы имеете в виду?

      – Мы продаем людям не только товар, но и определенное видение. А также некий мрак, тьму. Готическую атмосферу.

      Мать твою так и разэтак. Ну точно как та кукла резиновая из бюро, то же самое дерьмо собачье, чуть не слово в слово.

      – Скорее всего, вы не читали Фолкнера. – Она резко взмахнула рукой, отмахиваясь от чего-то невидимого, пролетевшего, похоже, мимо самого ее носа.

      (Ну вот, опять за рыбу деньги!)

      – Нет.

      – Как я и думала. Понимаете, мистер Райделл, я пытаюсь найти человека, способного передать ощущение этой атмосферы, этой тьмы. Самую суть Юга. Лихорадочный бред сенсуальности.

      Райделл недоуменно сморгнул.

      – К сожалению, вы не внушаете мне такого ощущения.

      И снова – охота на невидимую паутинку. Или зеленого чертика?

      Райделл взглянул на рентакопа, но тот ничего не видел и не слышал. Кой хрен, он там что, совсем уснул?

      – Леди, – осторожно начал Райделл, – да из вас же торговый менеджер, как из моей жопы – соловей. У вас же совсем крыша съехала.

      Брови Джастин Купер взлетели на середину лба.

      – Вот!

      – Ну что – вот?

      – Краски, мистер Райделл. Жар. Сумеречная полифония, вербальное многоцветие немыслимых глубин распада.

      Вот это, наверное, и называется «лихорадочный бред». Взгляд Райделла снова остановился на негрокойке.

      – У вас же тут, думаю, и черные тоже бывают. Они как, не жалуются на такие вот штуки?

      – Отнюдь! – Сумеречная Джастин презрительно дернула плечиком. – Наши клиенты, в числе которых есть несколько весьма богатых афроамериканцев, прекрасно понимают, что такое ирония. А куда им без этого деться.

      Интересно, какая тут ближайшая станция метро – и сколько до нее тащиться, до этой «ближайшей»? А Кевину Тарковскому так