Алые паруса Синей бороды. Дарья Донцова

Он тоже лежал в сундуке. Дуня написала, что платок приносит деньги. Мы будем ими торговать!

      – У вас в наличии будет всего один сопливчик, – вставил свое слово Степан, который слышал нашу беседу по громкой связи.

      – Его разберут на нитки и продадут каждую по отдельности, – не удержалась я от ехидного замечания.

      – Степан Валерьевич, – заныла Агата, – мы объясним, что наши платки лежали перед продажей всю ночь возле платка, которым пользовалась Дуся, они впитали все его волшебные качества.

      – Тогда положите в сундук нижнее белье, платья, ботинки, шубу, украшения, кухонную утварь и прочее. Зачем только платочек использовать, – предложил Дмитриев и подмигнул мне.

      Я зажала рот ладонью, чтобы подавить хохот.

      – Чулки, носки, косметику, – перечислял Степан, – не забудьте все книги Виоловой! Дуся их определенно читала, обожала и всем советовала купить.

      Стало тихо, я решила, что Агата обиделась. И тут она заорала, отбросив «вы»:

      – Степа, это гениально! Чмоки тебе, надо позвонить Петру Мироновичу, обсудить твое предложение с мэром!

      – Лучше кукушка в небе, чем кукушка в голове, – подвел итог общению с Агатой Степа. – Вилка, помнишь поговорку: «План чертили на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить»?

      – Впервые это выражение слышу, – удивилась я.

      – Зато скоро на практике его суть освоишь, – пообещал мой супруг. – Агата и Зарецкий молодцы, они все придумали, спланировали. Осталось лишь увидеть, какие рытвины вам встретятся.

      – Неожиданностей не будет, – заверила я, – мы тщательно подготовились.

      – Чем тщательнее подготовка, тем круче и внезапнее форс-мажор, – заявил муж.

      Глава четвертая

      – Анна Сергеевна вас обожает! – воскликнул молодой мужчина. – Она прочитала все детективы Арины Виоловой. Мама, иди сюда.

      В гостиную вошла женщина, очень похожая на бабушку из сказки «Красная Шапочка». В детстве у меня была книга с картинками, на одной изображена седовласая дама в темно-зеленом длинном платье с блюдом пирожков в руках. Вот только лицо той милой бабули не отличалось ярким раскрасом. А мать Петра Мироновича предстала передо мной при полном параде. Ее лоб, щеки, нос и подбородок покрывал густой слой тонального крема. Брови удивляли чернотой, на веках лежали тени, вдобавок к ним тянулась широкая стрелка. Ресницы были явно наклеены. Яркий румянец, губы, определенно увеличенные с помощью карандаша и помады цвета фуксии, довершали картину. Анна Сергеевна до сих пор красилась, как в своей давно прошедшей юности. Вероятно, ей хочется выглядеть молодой. Увы, получился обратный результат.

      – Виола! – обрадовалась хозяйка. – Как я вас люблю! Почему вы так медленно пишете?

      – По причине простой лени, – отшутилась я.

      Анна посмотрела на напольные часы, стоявшие в углу.

      – Сейчас девять. Какие планы у всех после завтрака?

      – Подожди, пожалуйста, – остановил ее сын. – Виола, правда о нашей с вами