Коридор затмений. Татьяна Степанова

вы оба сейчас безработные?

      – Да. – Лаврентьев опустил голову.

      – И снимаете квартиру… А чего с матерью не хотели жить в таких обстоятельствах? Все экономия средств, а квартира ваша просторная, всем места бы хватило, – полковник Гущин задавал свои вопросы спокойно, житейски.

      – Квартира деда и бабки, наше наследство. А мы с женой всегда желали жить отдельно. С матерью… с мамой было непросто Даше сосуществовать.

      – Свекровь и невестка?

      – Типа того, – Лаврентьев отвечал нехотя.

      – На что жила ваша мать? Где и кем она работала?

      – На складе медоборудования для сети зубных клиник в Жуковском, она ездила на электричке. Склад круглосуточный и график удобный – сутки дежурила и двое отдыхала.

      «Сутки работала и двое пила втихаря дома», – подумал Клавдий Мамонтов.

      – Судя по всему, ваша мать сама впустила своего убийцу в квартиру, – заметил полковник Гущин. – Она была столь доверчивой? Всем дверь открывала?

      – Нет, что вы. Она даже газовщиков порой отказывалась пускать! Она так просто людям не верила.

      – Ну, тогда, значит, убийцу она хорошо знала и не боялась его. – Гущин внимательно смотрел на парня. – Логично, правда? Мы станем проверять весь круг ее знакомых, друзей и родственников.

      – У матери нет друзей. И подруг тоже.

      – С мужчинами она встречалась?

      – Она же пожилая!

      Полковник Гущин, который сам был моложе потерпевшей всего на два года, хмыкнул:

      – Мда… ясно с этим. Ну а ваши родственники?

      – У нас есть только тетка Женя. Двоюродная сестра матери. Евгения Лаврентьева, она живет в Бронницах на озере, ей муж бывший дом хороший оставил после смерти.

      – Адрес, пожалуйста, – попросил полковник Гущин.

      Лаврентьев продиктовал, и Клавдий Мамонтов записал в свой смартфон.

      – Осмотритесь в комнате – все на месте? – спросил Гущин.

      Парень огляделся – нехотя, словно бы… и кивнул.

      – Пройдите в другую комнату, в прихожую, – Гущин открыл дверь и кивнул оперативнику. – Все тоже внимательно проверьте – все ли на месте? И кстати… где телефон вашей матери?

      – Что? – парень обернулся. – Мобильный? От городского она давно отказалась, чтобы не платить. Я не знаю… а что, мобилы нет?

      – Нет. Но он ведь был – вы ей звонили. И телефон не отвечал.

      Лаврентьев пожал плечами.

      Комнату матери он осмотрел опять как бы нехотя – в присутствии полицейских – и сообщил, что «вроде ничего не пропало».

      Когда его увели из квартиры – Гущин распорядился, чтобы он пока ждал в полицейской машине на улице, – оперативники, производившие обыск, показали то, что нашли сами, – портмоне Лаврентьевой с пятью тысячами и картой Сбербанка. Кроме того, в шкафу среди постельного белья они нашли косметичку, а в ней перетянутые резинкой пачки денег – в одной двести тысяч и в другой пятьдесят тысяч. В серванте под стопкой тарелок обнаружилась еще одна перетянутая резинкой пачка купюр – пятьдесят тысяч.

      Клавдий Мамонтов счел это