Коридор затмений. Татьяна Степанова

в бутылке.

      – Мы дома у вашей кузины нашли не только пиво, но и многое другое – запас выпивки капитальный, – заметил Клавдий Мамонтов. – И на момент своей гибели она тоже была нетрезвая.

      – Лешу всегда бесило, что она пьет. – Евгения скорбно кивнула.

      – Вы со своим племянником общались? – уточнил Гущин.

      – Редко. И до его женитьбы, а после – так и вообще он надолго пропадал с моих радаров.

      – А когда вы общались с Анной в последний раз?

      – Несколько дней назад мы разговаривали по телефону.

      – На ее день рождения?

      – Нет. Я была занята – как снег на голову свалился срочный клиент в очень тяжелом состоянии, и я занималась в тот день только им. Вошла в транс… Обычная практика, чтобы он видел, элемент психологического воздействия, подавления его воли и тяги к водке.

      – Клиент тот, который отсюда только что убрался? – уточнил Клавдий Мамонтов. – Актер сериалов? Забыл его фамилию.

      – Он часто запивает – снимается сейчас очень мало. Он в депрессии, но платит щедро, – грустно ответила Евгения.

      – А каким образом вы купируете запой? – поинтересовался Макар. – Что используете? Отвары, жабью кровь, менструальные выделения?

      – Не иронизируйте. – Евгения вновь прямо встретила его взгляд. – Я понижаю процент алкоголя в крови клиента. Многодневный трудоемкий процесс, не быстрый. Как – это мой профессиональный секрет.

      – И вы существуете на доходы с шаманской деятельности? – спросил полковник Гущин.

      – Да. У меня все законно. Патент. И я плачу налоги.

      – Как бы вы охарактеризовали вашего племянника Алексея? – продолжал он спрашивать.

      – Обычный парень, звезд с неба не хватал никогда. Окончил колледж, пошел работать в торговый центр – в спортивный магазин, и все шло у него неплохо. Ну а потом он потерял работу… и жену его уволили. Конечно, раздел квартиры в такой ситуации стал для Леши жизненной необходимостью.

      – Или же никакого раздела. Наследство после смерти матери, – сказал Клавдий Мамонтов.

      Евгения глянула и на него. И плотнее закуталась в кашемировую шаль.

      – Вы его арестуете? – спросила она глухо. – Я не стану ничего против него показывать официально у следователя и на суде. Ради памяти Ани не стану выставлять напоказ их грязное семейное белье.

      – Ваша Аня била его головой об стену, как нам сообщили соседи, во время недавней драки. – Клавдий Мамонтов не удержался.

      – Значит, он ее довел своими требованиями по квартире. У нее сдали нервы. Поймите вы, она его вырастила… Она о нем заботилась много лет. Их отношения долгое время выглядели нормально. Ане в жизни самой пришлось несладко, она хлебнула – мать-одиночка, денег негусто. Но она справлялась. Для меня они оба – родные люди. Я могу лишь скорбеть, оплакивать то, что произошло… Но это точно он ее убил?

      Полковник Гущин молчал. И Евгения Стальевна Лаврентьева, видимо,