.

общего с острым половым наслаждением, которое испытала одинокая женщина в общении с любовником (даже если этот любовник доводится сейчас ей мужем). Итак, одинокая женщина не была лишена половых связей в прошлом, не обходится она без них и теперь. Что же изменилось? А вот что. Она более открыто и свободно обсуждает половые проблемы и не стесняется признаться в том, что ведет половую жизнь, не только себе и подругам, но даже таким непонятливым особам, как собственные родители («Я ночую сегодня у Томми», «Зеб и я проводим отпуск в Гонолулу». Конечно, родители не в восторге от ее новых признаний, тем не менее, воздерживаясь от опасных предположений, не теряют надежды на то, что их дочь и Зеб будут вместе лишь собирать ракушки в Гонолулу и что Томми – прозвище одной из ее подруг). Еще одна важная перемена состоит для одинокой женщины в том, что противозачаточные таблетки предоставили ей безопасный (насколько мы можем судить об этом сегодня) и надежный способ избежать беременности. Женщины, относившиеся неприязненно к использованию колпачка (ведь чтобы вставить его, приходилось выпархивать из кровати в момент наивысшего возбуждения или заранее обдумывать сценарий интимного вечера, что для некоторых ассоциируется с поведением профессиональных жриц любви), находят прием таблеток столь же легким и естественным, как прием витаминов. Таким образом, одиноким женщинам не нужно больше беспокоиться о непредвиденной беременности, если только таблетки не окажутся менее безопасными, чем представляются нам сейчас. Разумеется, и сегодня, с таблетками или без них, некоторые женщины стремятся забеременеть, чтобы принудить любовника к капитуляции, женить его на себе, или для того, чтобы избавиться от внутренней опустошенности. Предполагается, что зреющий в утробе плод заполнит эту пустоту, а находится ли папочка будущего ребенка рядом или нет, особого значения не имеет. Ведь речь идет об утонченных и изысканных одиноких женщинах. Противозачаточная таблетка, возможно, тоже незаметно повлияла на жизнь одинокой женщины, потому что теперь она меньше беспокоится о беременности и сейчас не порицается занятие любовью (на самом деле общество считает, что каждая одинокая женщина чуть ли не помешана на нимфомании). Замкнутость одинокой женщины отошла в прошлое (в большинстве случаев, конечно), и сейчас она более требовательна к мужчине. Теперь в основном женщина определяет, когда, где, сколько раз и будет ли вообще интимная связь, хотя раньше все эти вопросы решал ее сексуальный партнер. Она производит оценку мужчины в сексуальном плане точно так же, как прежде этим занимался он сам («скованная», «малоопытная в любви», «груди чересчур велики», «эгоистична», «годится лишь на разовую случку» и т. д. и т. п.). Теперь лучшие из мужчин предпочитают видеть в женщине равноправного партнера и довольны тем, что их оценивают, поскольку признают весомость такой оценки. Между тем другие мужчины хотели бы просто сесть в лодку и схватить первую попавшуюся женщину из Упсалы – в надежде, что это будет какая-нибудь легкомысленная, доверчивая малышка, которая позволит им любить себя в меру их способности, но никогда не осмелится подвергнуть их этой мерзопакостной сексуальной оценке. Ну да бог с ними, с этими ущербными, нервными созданиями! Теперь одинокие женщины более уверены в себе и способны держаться на равных с мужчинами. Они никогда не вернутся к прежнему состоянию. Они не собираются делиться с другими своими тайными выводами из сексуальных оценок. Так зачем же так нервничать?

      И все-таки, увы, многие женщины все еще паникуют перед перспективой остаться незамужними. Молодая особа может отнестись весьма прохладно к браку своей подруги и сказать: «Господи, Сэм выпивает теперь даже перед завтраком, а Сью ходит с постоянной головной болью» – и одновременно впадать в истерику (рыдать) в страхе перед возможностью упустить время для замужества. (Предполагается, что ее замужняя жизнь будет совершенно другой.) Ситуация, видимо, была бы в корне иной, если бы число одиноких мужчин в стране превышало число одиноких женщин (даже при нынешней ситуации некоторые чувствительные женщины предпочитают оставаться одинокими по убеждению). Но пока сохраняется нынешняя пропорция между одинокими мужчинами и женщинами, пока известное число женщин испытывают панические настроения, эта книга остается актуальной.

      Изменилось еще кое-что: увеличилось потребление наркотиков (уфф!); женщинам теперь стало легче с деньгами (они теперь не сдают бутылки из-под кока-колы за 2 цента, как это приходилось делать мне); для женщин открылось немало перспективных вакансий, хотя спрос на них отстает от предложения, и, как я отмечаю в своей книге, активизируется движение за освобождение женщин. (В принципе я приветствую это движение, за исключением тех аспектов его деятельности, которые направлены против мужчин.) Слава богу, пересмотрено законодательство по абортам!

      Что касается меня, я все еще замужем за своим любимым Дэвидом, которого в первой главе книги называю «умным, красивым и сексуальным» (он действительно остается таким по милости Небес). Мы состоим в браке 10 лет, и я полагаю, это был замечательный период. Я обзываю его «бараном», «медведем», «баскером» (по аналогии с собакой Баскервилей, потому что он ест подобно ей). Ведь мужчины кое-что скрывают, когда берут нас в жены, а именно: их надо кормить три раза в день. Он обзывает меня «плоскодонкой», «капризулей» и «вертихвосткой». (Я не имею