Эмма. Любовь и дружба. Замок Лесли. Джейн Остин

Уэстона, мистер Элтон наверняка начнет нести всякую чепуху.

      С намерением привести его в чувство своей собственной сдержанностью Эмма приготовилась со всей невозмутимостью и важностью говорить о погоде и позднем вечере, однако не успела она сказать и слова, не успели они выехать за ворота и догнать первую карету, как вдруг ее перебили, схватили за руку, потребовали внимания и стали пылко изъясняться в любви, радуясь столь чудесной возможности. Мистер Элтон стал говорить что-то о чувствах, которые для нее, несомненно, уже не были тайной, с надеждой, со страхом, с обожанием, с готовностью умереть в случае отказа, но все же лелея в душе мысль, что его горячая привязанность, безмерная любовь и безграничная страсть не могли не оставить ее равнодушной – одним словом, он с самыми серьезными намерениями надеялся на скорейшую взаимность. Это был не сон. Безо всяких угрызений, без оправданий мистер Элтон, возлюбленный Харриет, беззастенчиво признавался в любви ей, Эмме. Она пыталась его остановить, но тщетно: он не умолк, пока не высказал все. Когда же ей наконец удалось вставить слово, то, несмотря на переполнявшее ее негодование, она смогла удержаться от грубостей, понадеявшись, что в нем говорит вино, а не рассудок, и через некоторое время он образумится. Полусерьезно, полушутя – в манере, которая, как она полагала, будет понятнее всего захмелевшему человеку, – Эмма ответила:

      – Мистер Элтон, я поражена. Говорить все это мне! Вы забываетесь, вы приняли меня за мою подругу. Я с радостью передам мисс Смит любое ваше послание, но меня, прошу, от подобных признаний избавьте.

      – Мисс Смит!.. Послание мисс Смит!.. И как прикажете это понимать?.. – И он повторил ее слова в такой кичливой манере, с таким напускным изумлением, что она не удержалась и тут же воскликнула:

      – Мистер Элтон, ваше поведение возмутительно! Вы не в себе – лишь так я могу его объяснить. Иначе бы вы не позволили себе ни говорить со мной, ни отзываться о Харриет в подобном тоне. Лучше молчите – тогда я постараюсь забыть об этом недоразумении.

      Однако выпитого мистером Элтоном вина хватало как раз, чтобы придать ему смелости, не помутив при этом рассудок. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что говорит, и отметил такого рода подозрения спутницы как крайне оскорбительные. Упомянув, что он, конечно же, со всем почтением относится к мисс Смит как к ее подруге – однако не понимает, при чем здесь вообще мисс Смит, – мистер Элтон вернулся к своим пылким признаниям, с нетерпением ожидая благоприятного ответа.

      Чем больше Эмма осознавала, что он трезв, тем большее негодование вызывали у нее его непостоянство и наглость. Теперь уже она отвечала, не делая былых попыток быть вежливой:

      – Сомнений больше нет. Вы выразились предельно ясно. Мистер Элтон, моему изумлению нет предела. После того отношения к мисс Смит, тех знаков внимания, коим я была свидетельницей целый месяц изо дня в день, обращать подобные речи ко мне? Что за неслыханная ветреность! Поверьте, сэр, мне ничуть не льстит быть предметом такого рода признаний.

      – Боже