Концлагерь «Ромашка». А. Ш.

пробуждающейся мужественностью древним юношеским способом и, стиснув зубы, ждать восемнадцатилетия. Тем не менее, когда Олещук радостно оповестил всех в раздевалке, что у него новая девушка, всем пришлось выразить радость. Мало того, всем пришлось постараться выразить радость таким тоном, чтобы Андрей не почувствовал, что она поддельная.

      – Поздравляю, чувак, дай лапу!

      – Мужик!

      – Респект, Андрюха!

      Когда поток поздравлений и восклицаний иссяк, Олещук кратко рассказал:

      – Её зовут Алиса, и это самая классная девчонка из потока десять – двенадцать (потоками у нас назывались уровни вроде школьных классов – ввиду многочисленности бойскаутов классы нельзя было обозначать буквами, и они именовались дробными цифрами: 10/1, 10/2, 10/16, 10/45 и так далее). Губки у неё просто сахар.

      – И что, знакомство уже глубокое? – спросил кто-то.

      – У нас было только первое свидание. Она дала мне пощупать свои прекрасные грудки. Но скоро я доберусь до остального, можешь не сомневаться.

      Упомянув грудки, Андрей поневоле начал возбуждаться, в связи с чем незамедлительно обмотался вокруг пояса полотенцем.

      – Ей не страшно? Ты – то ладно, но если поймают её, мало не покажется, – заметил я.

      – Со мной, Артём, никому никогда не страшно. К тому же мы умные и встречаемся там, где нас не поймают.

      – Интересно знать, где же.

      Олещук бухнулся на скамейку рядом со мной и положил руку мне на плечо:

      – Хочешь подсмотреть?

      – Нет.

      – Неужели не интересно поглядеть на мою самую красивую девушку?

      – Нет.

      – По глазам вижу – завидуешь.

      – Да пошёл ты.

      Олещук захохотал.

      – Послушай, – сказал я, начиная раздражаться, – если у тебя по две девчонки в месяц, а у остального потока ни одной за год, можно быть поскромнее и не орать об этом на каждом шагу.

      – Ага, значит, ревнуешь?

      – Не особенно. Если б я думал весь день напролёт: «О, как я завидую, я ревную как Отелло, когда вижу Олещука…» – да я б рехнулся! Это не так. Я рад, что у тебя есть девушка. Но здесь не дураки собрались – все мы знаем, что у остальных шансов никаких. Никаких. В лагере на сто парней одна смелая девчонка, и то если считать всяких страшных дур, которым просто терять нечего. Мне до девятнадцати лет осталось два года – я уж как – нибудь потерплю это время, как уже вытерпел шестнадцать.

      Олещук пожал плечами:

      – Мне понятны твои чувства. Дружок, поверь, мне тоже грустно, что все мы здесь. Но отказаться от девушки я сам не могу. Если есть одна самка на сто самцов, получить её должен сильнейший, то есть я. Таков закон природы. Верно, парни? Ведь никто здесь не сомневается, что я – сильнейший?

      Все молчали. Я довольно угрюмо возился с брючным ремнём. Остальные поспешили уткнуться в свои шкафчики с вещами или сделали вид, что неожиданно обнаружили нечто очень интересное на