Я б ему дала. Марья Коваленко

в роли жертвы. Вдруг! В самый неожиданный момент!

      А зря!

      Вначале дама, с которой мне уже было хорошо и которая этим «хорошо» зарабатывает на жизнь, съездила по морде. Приложилась от души! Потом вместо качественного траха на широкой кровати выдала линялый плед и отправила спать на узкое кресло.

      – Для тех, кого не устраивает кресло, спешу напомнить: у нас еще есть ванна! – сощурившись, выпалила она, а затем добавила, повторяя интонацию Левданского: – Как во многих современных отелях! Уверена, ты оценишь.

      Если это был не трындец, то я не знал, как еще назвать ситуацию. Логикой в поведении драгоценной моей Дарьи Юрьевны Подберезкиной не пахло. А вот злости хватило бы, чтобы к хренам спалить всю усадьбу.

      Черти в глазах уже разложили кострище и на вертеле поджаривали меня до хрустящей корочки. С энтузиазмом, со знанием дела. Хотелось или нет, а штаны пришлось возвращать на задницу. Вместе с трусами и стояком, который не желал опадать, как его ни пилили взглядом. То еще веселье!

      На ночевку тоже пришлось устраиваться в кресле. Сидя. Как гребаный царь на троне.

      Можно было, конечно, отвоевать себе половину кровати. Взять свое, так сказать, грубой силой. Но после слишком жесткого облома что-то останавливало.

      Об этом «что-то» удобнее всего было думать на кресле. Подальше от соблазна. С телефоном в руке, с резюме неправильной эскортницы в почтовом ящике и с собственным начальником безопасности на связи по скайпу.

      Глава 7. Свежий воздух для дамы

Дарья.

      Чем больше я общалась с господином князем, тем больше понимала товарища Ульянова (который Ленин).

      Нет, не в том смысле, что «земля – крестьянам»! А в том, что всех этих носителей голубой крови нужно ставить на место. Еще лучше – изолировать от приличного общества. Чтобы видом своим не искушали хрупкие женские души, а храпом – не насиловали уши.

      Как это ни странно, храпел его мерзавшество Абашев, как заправский матрос. Стены тряслись, потолок подпрыгивал, и я все сильнее ненавидела этого гада.

      Кто ж знал, что спать беззвучно это чудовище способно только после секса?!

      Я точно была не в курсе! Вчера оба были заняты, а потом он отключился, как мой телефон без подзарядки. Лишь лапищей к себе притиснул и коленом под попу подпер.

      Сегодня же, развалившись в кресле, князь выдавал такие ноты, какие Коле Баскову даже с плоскогубцами на причинном месте было не взять.

      Убийца моих барабанных перепонок.

      А еще я не представляла, как мне работать с этим убийцей дальше. Надежда, что мой бракованный дворянин отступится, умирала, не родившись. От воспоминания, с каким взглядом он натягивал штаны, до сих пор между ушей коротило. Что найдет более сговорчивую замену – тоже не верилось. До того как захрапеть, он меня столько раз поимел взглядом, что трусы можно было выкручивать.

      Но как продержаться еще неделю? Семь дней. Около ста шестидесяти часов…

      Не думать, как это – пульсировать каждой клеточкой от фантастического оргазма. Не вспоминать, какая бархатная на ощупь его спина и твердый