Жаркое свидание в Майями. Надин Гонсалес

играть, заключалась в том, что она передавала право собственности на картину, а он переводил деньги на счет галереи. Однако профессионализм был отодвинут на второй план. Может быть, все дело в еде, вине и всей этой атмосфере, но да… Она была не против поиграть.

      – Расскажите мне хоть одну тайну о себе, и я сделаю то же самое. Не нужно копаться в детских травмах. Просто кое-что. Ладно?

      Она потянулась за бокалом. Эта игра не казалась забавной.

      – Хорошо, – кивнула Энджел, – но первый ход ваш.

      – Ладно, – сказал он. – Когда мне было пятнадцать, я украл машину, снял с нее шины и продал. На эти деньги я купил плейстейшен.

      Выражение ее лица, должно быть, было достаточно красноречивым.

      – Боже! – воскликнул он. – Я не могу поверить, что вы купились на это!

      – Это неправда? – Энджел была в замешательстве. Правила игры явно были ей рассказаны не полностью. – Это игра в блеф?

      – Я никогда не угонял машины, – сказал он. – Я никогда ничего не крал. Я ходил в среднюю школу театрального искусства и в общественный театр!

      – Тогда в чем смысл этой игры?

      – Я знаю, как выгляжу и что думают люди, когда видят меня.

      Должно быть, он знал про окружающих людей не все, потому что в глазах Энджел он был Искушением.

      – Общественный театр? – спросила она, пытаясь говорить легким тоном. – Вы теряете авторитет в моих глазах.

      – Разве это плохо? Зато со мной вы в безопасности.

      Как Энджел должна была это понимать? Мужской пентхаус по определению не мог быть безопасным местом для женщин. Однако она больше переживала о неловкости момента, чем боялась распространенного в таких случаях развития событий. Она не понимала, как себя вести в такой ситуации. Когда он ухаживал за ней во время ужина, она была убеждена, что он красуется перед друзьями. Однако теперь его аудитория разошлась. Они были одни, и он не сдавался. Алессандро Карденас все еще флиртовал с ней, и она не знала, что делать.

      – Хорошо, – сказала она. – Я сознаюсь в чем-то плохом.

      Его взгляд блеснул, Энджел продолжила:

      – Когда мне было четырнадцать, я украла синий лак для ногтей в долларовом магазине.

      – Подождите минутку, – сказал он. – Я признался в крупном угоне автомобиля. В некоторых штатах это уголовное преступление. И вы в ответ рассказываете мне про лак для ногтей из долларового магазина?

      – Вы ни в чем не признались! – воскликнула она. – И, к вашему сведению, меня не шокировало ваше выдуманное преступление.

      Он наклонил голову и посмотрел на нее сквозь длинные густые ресницы. Его глаза задержались на ее лице. Впервые за эту ночь Энджел услышала тихий рокот прибоя. Он всегда был там, за их болтовней и смехом. Вопрос, который вертелся у нее в голове, всплыл на поверхность. Она осмелилась сказать это.

      – Почему мне кажется, что вы не хотите, чтобы я уходила?

      Его взгляд мерцал, как рябь на море.

      – Не знаю, почему. – Он встал и протянул руку. – Ну ладно. Я куплю у вас картину и отвезу вас домой.

      Ее сердце упало. Он пришел к выводу,