Травма и память. Влияние травмирующих воспоминаний на тело и мозг. Питер А. Левин

ормации. Он помогает нам – и терапевту, и пациенту – перейти от ограничивающего нас прошлого к наделенному силой настоящему, к которому мы, собственно, и принадлежим в реальности».

Габор Мате, автор книг «В царстве голодных призраков: Близкие встречи с зависимостью»[1] и «Когда тело говорит «Нет». Цена скрытого стресса»[2]

      «Возможно, большая часть нашей жизни лежит во власти автоматического мозга, что лишь все усугубляет для тех, кто пережил тяжелую травму. Мастер своего дела психотерапевт Питер Левин, с такой глубиной и пониманием пишущий о психобиологической динамике процедурной памяти, предлагает психотерапевтам важные инструменты для трансформации травматической памяти. Более того, обилие примеров и доступный язык позволяют и профессионалам, и непрофессионалам извлечь выгоду из мудрости данной книги».

Стэн Таткин, д-р психологии, автор книги «Созданы для любви»[3]; основатель Института PACT

      «Этой книгой доктор Левин вносит еще один значительный вклад в лечение травмы. Опираясь на авторитетные данные нейронауки, он в ясных и доступных терминах объясняет, что такое различные виды памяти, каковы их неврологические основы и их роль в лечении травмы. Эта книга бесценна для клиницистов, желающих улучшить свои навыки, для непрофессионалов, желающих глубже понять, как наши разум и мозг создают и исцеляют травму, а также для ученых, желающих понять, как современная нейронаука может быть использована для лечения травмы с помощью телесно-ориентированной психотерапии».

Питер Пейн и Марди Крейн-Годро, доктор философии, исследователи Медицинской школы Гейзеля в Дартмутском колледже

      Благодарности

      Память – писарь нашей души.

АРИСТОТЕЛЬ

      В своей борьбе со сложной темой травматической памяти, в попытке сделать ее понятной и практически применимой я выражаю свою глубокую и особую признательность Лоре Регалбуто, моему главному редактору. Ее вклад, однако, выходит далеко за рамки этой ее профессиональной роли, поскольку она много раз бросала мне вызов и подталкивала меня в направлении ясности, согласованности и простоты. Лора, ты была партнером и попутчиком на этом долгом пути открытий, постижений и общения. Джастину Сневли, чья работа творится за кулисами: я благодарю Вас за Вашу потрясающую техническую помощь и помощь с иллюстрациями.

      Я хотел бы поблагодарить моих партнеров из издательства North Atlantic Books, в частности Эрин Виганд, руководителя проекта. И хотя иногда мы спорили по поводу буквально каждой редакторской поправки, это всегда была командная работа, наполненная взаимной доброй волей и уважением. Кроме того, я выражаю признательность Лорен Харрисон за ее копирайтинг, а также художественному персоналу NAB за их помощь в дизайне обложки и макете.

      И наконец, Ричарду Гроссингеру, основателю издательства North Atlantic Books: Вы всю жизнь шли по пути продвижения высококачественных книг, посвященных теме исцеления. Я надеюсь, что Вы и NAB продолжите двигаться в этом независимом и новаторском направлении. Многие из книг, которые когда-то считались «периферийными», теперь являются частью обновленного мейнстрима во многом благодаря вашему ви́дению и приверженности своему делу.

      Предисловие

      Изучение травматических воспоминаний имеет долгую и солидную историю в психологии и психиатрии. Она восходит по меньшей мере к Парижу 1870-х годов, когда Жан-Мартен Шарко, основатель неврологии, увлекся вопросом о том, что же вызывало паралич, различные судорожные движения, внезапные обмороки и потерю сознания, неистовый смех и драматические рыдания у пациентов с истеричными расстройствами личности в палатах больницы Сальпетриер. Шарко и его ученики постепенно пришли к пониманию того, что эти странные движения и позы, принимаемые телом во время судорог, являлись физическими отпечатками травмы.

      В 1889 году ученик Шарко Пьер Жане написал первую книгу о том, что мы сейчас назвали бы ПТСР, – «Психический автоматизм»[4], в которой он утверждал, что травма хранится в процедурной памяти – в автоматических действиях и реакциях, ощущениях и установках – и что травма воспроизводится и повторяется как висцеральные ощущения (тревога и паника), движения тела или визуальные образы (кошмары и воспоминания). При работе с травмой Жане ставит проблему памяти во главу угла: событие становится травмой только тогда, когда невыносимые подавляющие эмоции мешают правильной обработке события в памяти. Впоследствии пациенты с травмой в анамнезе реагируют на напоминания о травме чрезмерными реакциями, соответствующими первоначальной угрозе, которые совершенно неадекватны в текущий момент, – например, в панике ныряют под стол, когда на пол падает стакан с водой, или впадают в ярость, когда ребенок начинает плакать.

      В течение более чем столетия мы понимали, что отпечатки травмы хранятся не как рассказы о плохих вещах, которые произошли когда-то в прошлом, а как физические ощущения, которые переживаются как непосредственная угроза жизни прямо сейчас. За прошедшие годы мы постепенно пришли

1

Ориг. название: Gabor Maté. In the Realm of Hungry Ghosts: Close Encounters with Addiction.

2

Издана в изд-ве «Портал» в 2021 г.

3

Издана в изд-ве «Манн, Иванов и Фербер» в 2021 г.

4

Пьер Жане. Психологический автоматизм. – Наука, 2009. – (Прим. авт.)