Исчезнувший рог Минотавра. Наталья Александрова

с теткой дальше, Ксению не интересовало.

      Входя в шахту, она заклинила очередную решетку наручниками, чтобы можно было вернуться. В это время заговорила допотопная рация, которую Ксения сняла с пояса охранницы вместе с ключом.

      – Все идет по плану? – спросил мужской голос. – Второй, ответьте!

      – Так точно! – пробормотала Ксения, стараясь подражать голосу тетки.

      – Плохо слышу, что у вас за помехи? – заволновался голос, очевидно, услышав шум вагонетки.

      – Тут сигнал плохой…

      – Стало быть, она не прошла? Третий встретит ее на выходе?

      – Так точно!

      – Что ты заладила, как попугай! – рассердился голос. – Сворачивайся, сама проследи, чтобы она вышла. Надо же, такие рекомендации у нее были, а вот…

      Ксения не ответила, она возвращалась назад. Вытащила наручник из заклиненной двери, проскользнула в лабиринте, вышла в коридор, куда вела дверь камеры, сунулась в соседнюю дверь и оказалась в кухне – старая газовая плита, деревянный стол, обшарпанные кастрюли, проржавевшая раковина. Из кухни черный ход вел в темную кладовку, а оттуда уже в комнату для допросов.

      Ксения поняла, что она находится близко к цели, поэтому не стала вваливаться сразу, а заглянула в щелочку.

      Кабинет следователя был выдержан в стиле фильмов пятидесятых годов, а может, и раньше. Обшарпанный письменный стол, в углу – несгораемый шкаф, выкрашенный облезающей серой масляной краской, два стула – один вполне удобный, с высокой спинкой, второй – жесткий, без обивки, ножки исцарапаны. На несгораемом шкафу стоял допотопный репродуктор, из которого говорил еще, наверно, диктор Левитан. «Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!». И так далее…

      За столом на стене висел выцветший портрет Железного Феликса, а под портретом сидел мужчина в старой милицейской форме. Вид у него был тоже как будто из старого фильма про будни уголовного розыска или про шпионов. Он аккуратно складывал картонные папки с завязочками и старые газеты, положенные тут, вероятно, для антуража.

      Ксения подождала еще минутку и увидела, что мужчина снял седоватый неопрятный парик и спрятал его в потертый портфель, после чего отвернулся, и за эти три секунды Ксения ворвалась в кабинет и села на стул для допросов.

      – Здравствуйте, я не очень опоздала? – спросила она и мило улыбнулась.

      Мужчина вздрогнул, в глазах его на один только миг появилось удивление, но он тут же взял себя в руки.

      – Садитесь, – он сухо кивнул на стул, хотя Ксения и так уже сидела.

      – Можете надеть свой парик, – усмехнулась она, – если вам так будет удобнее.

      Мужчина сунулся было в свой портфель, но передумал, даже рукой махнул. Ксения в это время разглядывала его исподтишка.

      Средних лет, худощавого телосложения, если бы не мешковатая милицейская форма, то выглядел бы подтянутым. На лице грим – мешки под глазами, желтоватая кожа, две глубокие морщины от крыльев носа, сам нос красноватый, с прожилками. Грим наложен