Лето в Провансе. Люси Колман

следую за ней. Принятие? Вряд ли махнуть рукой на чужие проблемы – эффективная тактика психологического консультирования. Или это надежда на шок?

* * *

      – Берите перчатки, леди. Вот это – если кто-то не знает – называется «тяпка». – Я дружески улыбаюсь обеим моим подопечным.

      Патриция и Келли смотрят на меня не так воодушевленно, как я надеялась.

      – Мы посвятим два часа прополке. Я сегодня уже поработала. Как вы убедитесь, распознать сорняки не составляет труда. Узнаете эти культуры?

      Я пытаюсь установить с ними контакт, но по виду Келли ясно, что она не горит желанием идти мне навстречу. Ее небрежность смущает Патрицию, с виду весьма сдержанную, даже скрытную особу. Повинуясь моему взгляду, больше похожему на молчаливую мольбу, она говорит:

      – Я справлюсь, сама кое-что выращиваю дома в огороде: салат летом, немного картофеля. Кажется, здешние травы мне знакомы.

      – Отлично! Как насчет тебя, Келли?

      – Ага.

      Немногословно!

      – Давайте так: одна встает на одном конце, вторая на другом, я беру на себя середину.

      Келли хватает голой рукой тяпку и уходит на дальний конец грядки. Оттуда она ничего не услышит, из чего я делаю вывод, что ей хочется одиночества.

      Я кошусь на Патрицию, та видит, что я провожаю взглядом Келли.

      – Бедняжка! – говорит она.

      Я киваю и тихо отвечаю:

      – Думаю, свежий воздух пойдет ей на пользу.

      Не хотелось бы, чтобы Келли знала, что мы ее обсуждаем, но Патриция и не собирается: она молча принимается за работу.

      Исподтишка поглядывая на Келли, я удивляюсь, как активно она взялась за дело. Работа кропотливая, потому что травы, в отличие от овощей, высаженных прямыми рядами и не мешающих прополке, растут как попало. Розмарин представляет собой кустики, в тени которых вольготно чувствуют себя сорняки, а лимонная мята, наоборот, прибита дождем к земле. Но я отдаю должное Келли: она не халтурит и не менее старательна, чем Патриция или я.

      В четыре часа мы закругляемся. Идти обратно молча как-то странно, поэтому я заговариваю первая:

      – Я сама новенькая, только вчера приехала. На то, чтобы привыкнуть, нужно время.

      Я не рассчитываю на реакцию, но Келли меня удивляет.

      – В гостиной висит гитара, – сообщает она. – В списке занятий не было музыки, а жаль.

      Любопытно!

      – Действительно, жаль. Но раз есть гитара, значит, кто-то на ней играет. Если хочешь, я могу узнать.

      – Спасибо, было бы славно.

      Я вижу на лице Патриции улыбку. Считаные часы не особо тяжелого физического труда творят чудеса!

* * *

      – Привет, Ферн! Как ты там?

      Это Оуэн. Я откидываюсь в шезлонге, закрываю глаза и представляю себе лукавую улыбку брата.

      – Я хорошо, рада слышать твой голос. Как учеба?

      – Не передохнуть. Но конец уже виден. Ты не поверишь, у меня теперь кубики на животе.

      Моего брата превращают в воина! Такую подготовку