Изгнание в рай. Анна и Сергей Литвиновы

это не простой, а умный. Слышали про такую технологию?

      – Он умеет говорить? – хихикнула Маришка.

      – Говорить, наверно, нет, но все остальное – может, – воодушевленно отозвался Максим. – Вы только кнопочки нажимаете. А дом сам себя убирает, проветривает, варит кофе… Вот рекламный проспект.

      – А счастливыми нас сделать он сможет? – усмехнулась я.

      Макс не сомневался ни секунды:

      – Конечно!

* * *

      Доктор наше решение уехать в Болгарию на все лето горячо одобрил.

      Макс окончательно вошел в роль доброго волшебника и купил нам с дочерью билеты бизнес-класса.

      Маришка с удовольствием раскинулась в кожаном кресле, чуть надменным голоском попросила у стюардессы воды, обязательно с долькой лимона, а мне радостно улыбнулась:

      – Мамуль, мы с тобой теперь будем жить как принцессы, да?

      Однако, когда самолет приземлился в Бургасе, дочкин оптимизм резко пошел на убыль. Она, похоже, настроилась, что сказка продолжится и дальше. Что в аэропорту нас будет ждать лимузин и предупредительный шофер в белых перчатках. Но встретил нас хмурый парень на стареньком «Ситроене». Когда Маришка начала закидывать его миллионом вопросов, буркнул, что он просто шофер и по-русски говорит плохо.

      Дорога к дому оказалась узкой, ухабистой, и чем дальше мы удалялись от города, тем хуже она становилась. Да и селения, что мелькали то слева, то справа, выглядели все меньше, все беднее.

      Дочка опасливо покосилась на водителя, склонилась к моему уху:

      – Может, он людоед? Сейчас завезет нас в какую-нибудь жуткую пещеру…

      И тут, словно по заказу, мы свернули на грунтовку. Шофер сбавил скорость, но клубы пыли все равно окутали машину со всех сторон.

      Маришка сразу закашлялась, я вытащила из сумки ингалятор, крикнула водителю:

      – Закройте окна!

      – Они… как это… мануальные. Ручка там, у вас!

      Я начала лихорадочно поднимать стекло – сначала со стороны дочери.

      И вдруг увидела перед своим окном заросшее густой бородой, страшное лицо. Маришка отчаянно взвизгнула.

      А очень смуглый, с недобрыми глазами человек постучал по медленно плетущейся нашей машине длинным кривым ногтем. Показал куда-то вдаль и зловещим голосом молвил:

      – Там смэрта. Смэрта.

      Водитель остановился. Открыл свое окно, что-то яростно затараторил по-болгарски – видимо, пытался отогнать дядьку.

      Но тот вцепился в наш автомобильчик обеими руками и продолжал повторять:

      – Смэрта, террор, ужас. Там.

      Я наконец закрыла свое окно. Дочка кашляла и всхлипывала одновременно. Водитель осторожно тронул машину, но мужик продолжал за нее цепляться и потому на ногах не устоял – упал в пыль.

      – Что вы делаете? – накинулась я на шофера.

      Но тот только пожал плечами:

      – Цыганин. Ром. Умопомрачен. Не се притеснявайте.

      – Чего?

      – Ну, не волнава… не волнуйтесь. Он дурак!

      Парень улыбнулся, прибавил