После падения. Анна Тодд

им вслед, потом снова на меня.

      – Извини, они такие…

      – Искусственные? – договариваю я за нее. Я умею почувствовать неискренность за сверкающей белозубой улыбкой.

      – Да, очень! – смеется она и садится на диван.

      Я неуклюже переминаюсь у двери.

      – Твоя девушка будет возражать, если узнает, что ты здесь? – спрашивает она.

      – Не знаю, наверное, – вздыхаю я, раздраженно проводя рукой по волосам.

      – Ты хотел бы, чтобы она так поступала? Что бы ты почувствовал, если бы она пришла в гости к парню, с которым только что познакомилась?

      Как только она это произносит, в груди у меня закипает гнев.

      – Я бы озверел! – рычу я.

      – Так я и думала, – ухмыляется она и хлопает ладонью по дивану рядом с собой.

      Глубоко вздыхаю и направляюсь к креслу напротив. Не знаю, как к ней относиться: она адски груба и несколько раздражает.

      – Ты ревнивый парень, верно? – спрашивает она, разглядывая меня.

      – Думаю, да. – Я пожимаю плечами.

      – Готова поспорить, твоей подружке не очень понравится, если ты меня поцелуешь.

      Она тянется ко мне, и я вскакиваю. Я уже на полпути к дверям, когда она начинает хохотать.

      – Что ты, блин? – Я стараюсь говорить негромко.

      – Да я просто прикалываюсь. Я не серьезно, поверь, – улыбается Лилиан. – И очень рада видеть, что и ты тоже. Можешь расслабиться.

      Может быть, у нее действительно много общего с Тессой, но она не такая милая… и не такая невинная. Я сажусь на стул напротив дивана. Я еще недостаточно знаю эту цыпочку, чтобы ей доверять. Я здесь только потому, что мне нужно некоторое время не возвращаться в дом отца. А Лилиан, несмотря на то что она мне чужая, все-таки нейтральная сторона, в отличие от Лэндона, лучшего друга Тессы. Все-таки приятно поговорить с человеком, которому нет причин меня осуждать. К тому же, черт, она немного грубее, так что с ней сейчас лучше, чем там, откуда я пришел.

      – Теперь расскажи, что там такого в Сиэтле, что ты не можешь поехать туда ради нее?

      – Ничего конкретного. У меня там была пара неприятных инцидентов, но дело не в этом. А в том, что она там будет двигаться вверх, – отвечаю я, понимая, как глупо это звучит.

      Но я не кретин; эта девушка топала за мной целый час, так что если кто и дурак, то это она.

      – И это плохо?

      – Нет. Я, конечно, хочу, чтобы она развивалась. Просто хочу быть частью этого.

      Вздыхаю оттого, что мы с Тессой не рядом, хотя прошло всего несколько часов. Но дело в том, что раз она так сердится на меня, я могу оказаться вдали от нее на гораздо дольший срок.

      – Так ты отказываешься ехать в Сиэтл, потому что хочешь быть частью ее жизни? Это бессмысленно, – убежденно заключает Лилиан.

      – Я знаю, ты этого не понимаешь, и она тоже, но она единственное, что у меня есть. Все, что есть в моей жизни, буквально все, что мне нужно, и я не могу ее потерять. Без нее у меня нет ничего.

      Зачем я все это ей рассказываю?

      – Я понимаю, что это звучит дико жалко.

      – Нет, ты не понимаешь. – Она сочувственно улыбается, и