Нежное свидание в Италии. Нина Милн

твои связи, статус и положение в обществе произведут впечатление.

      Эйва почувствовала укол обиды. Лайму Рурку нужна не сама она, а лишь ее социальный статус: знаменитость, модель, бизнес-леди. Она тряхнула головой. Нельзя быть такой идиоткой. С чего бы вдруг его заинтересовала лично Эйва Кассевети?

      – Все не так просто. В настоящее время меня считают пустоголовой аристократкой, не способной управлять собственной компанией. Даже отец не доверял мне, судя по завещанию. Я скорее стану обузой.

      Несколько мгновений он размышлял над ее словами, постукивая пальцами по белоснежной скатерти.

      – Нет, не думаю. Возможно, ты даже выиграешь.

      – Как?

      – Это отвлечет людей от твоих проблем с компанией.

      – Ха-ха! Они решат, что я флиртую, пока мой бизнес тонет.

      – Не обязательно, – улыбнулся Лайм. – Если мы правильно поведем игру, ты сможешь дать несколько интервью и объяснить свою позицию.

      – Слишком большой риск, – упрямо заявила Эйва, оценивая Лайма как очень опасного, настойчивого, решительного союзника. Она всегда избегала таких людей. – Мы практически незнакомы, более того, наша история сделала нас врагами. Мы не справимся.

      Его губы дрогнули.

      – Ищешь повод отказаться? Кстати, об истории. Две недели назад ты говорила, что хотела бы извиниться за отца. Даю тебе такую возможность. Выбор за тобой.

      Что делать? Она вспомнила слова Лайма: «Ничто не может оправдать предательство. Мой отец был обманут и сломлен, горечь отравила его жизнь: он начал пить, потерял работу, погиб. В том, что случилось, виноват твой отец». Но ведь трагедия отца могла сломать и жизнь Лайма. В ней шла внутренняя борьба – желание поступить правильно и страх за себя. Но дело не в ней. Если она откажется, то не выполнит волю отца и не простит этого себе. Выбора не было.

      – Ладно. Согласна. Я в игре, – сказала Эйва и ущипнула себя под столом, убедиться, что это не сон.

      – Отлично, – с удовлетворением и благодарностью произнес Лайм. – Поднимем тост за нас.

      – За нас, – подняла бокал Эйва, одарив его фирменной сияющей улыбкой. – Понимаю, почему выбор пал на этот ресторан. Нас должны увидеть здесь вместе и донести ЭйДжею.

      – Не только ЭйДжею. Здесь часто бывают мои клиенты из бывших военных или связанных с военными. Это должно нам помочь.

      Эйва пыталась осмыслить и смириться с тем, на что согласилась. Лайм улыбнулся ей, и она почувствовала, как потеплело на душе.

      – Следующие три месяца будут не самыми легкими, – добавил он.

      – Три месяца? – Эйва уронила вилку. – Это же четверть года. Три недели будет достаточно.

      – Надо убедить всех, что это не игра.

      – Но как мы сможем лгать всем так долго?

      – Разве для тебя это проблема? Ты же бывшая модель и умеешь играть роль, имитировать чувства.

      – Только перед фотокамерой. Кроме того, я изображала любовь к предметам: шоколаду, духам, а не к живому человеку. Кроме того, это длилось несколько минут, а не четверть года.

      Лайм