Продавец вечности. Анна и Сергей Литвиновы

– то туда, то сюда!

      – Могу уйти.

      – Куда ты пойдешь – если я даже за гроб заплатить не могу?

      Савва осторожно извлек альбомы. Просматривать не стал – разместил кипой на полу и спросил:

      – А что за шкатулка здесь?

      – Так. Разная дрянь.

      – Я открою?

      – Да пожалуйста.

      Похоронный агент снова уселся в инвалидное кресло, положил на колени древний, чуть ли не девятнадцатого века, ящичек с резной крышкой и извлек из него зеркальные солнечные очки – ветхие, все в царапинах.

      Марьяна прокомментировала:

      – Это его первые. Импортные. У спекулянтов покупал за какие-то бешеные советские деньги. Еще когда в институте учился.

      – Символы эпохи, значит, хранил…

      – Чего?

      – А это? – Савва взвесил в руках самодельный, потемневший от времени портсигар.

      – От деда его рухлядь. Тот, что ли, политзаключенным был, сам сделал в каком-то ГУЛАГе.

      Следом Савва извлек тоже старенький, исцарапанный стеклянный шар. Внутри – Эйфелева башня, елочка. Встряхнешь – белые хлопья кружатся, словно снежинки.

      Лицо Марьяны разгладилось.

      – Это я ему подарила. В первой нашей поездке. В Париж. Давно было, еще при динозаврах, в девяносто восьмом. Мы только поженились, а тут кризис, у мужа все сбережения в ГКО заморозились, бизнес подвис, но я все равно упросила, хоть в двух звездах. Он упрямился, но поехал. И весело получилось, хотя реально копейки считали. Вина дешевого купим, багет горячий. Пьем – и целуемся. А этот шарик дурацкий он на Монмартре увидел, все разглядывал, переворачивал, снег туда-сюда гонял – так понравилось ему. Но не купил: целых сто франков, дорого казалось. Но я в день отъезда пораньше встала, сгоняла, за свои карманные взяла и уже в самолете ему вручила. Довольный был!

      – А этот шарик разбирается? – подобрался Савва.

      – Только попробуй! – побагровела Марьяна. – Хватит уже мне тут все ломать!

      Но он резко дернул верхнюю часть, снежинки разлетелись по комнате, вдова вскрикнула… А на плиточный пол с громким звоном выпал ключ.

      – Боже! Тот самый! От сейфа! – завопила вдова.

* * *

      Савва вернулся домой за полночь, но обе его девочки не спали.

      Леночка встретила в коридоре, лицо суровое. Металлическим голосом спросила:

      – Тебе сразу чемоданчик собрать? Или попробуешь оправдаться?

      – Не в чем мне оправдываться. Был на работе. Сложный клиент. Только что закончили.

      Она подошла поближе, повела носом, скривилась:

      – Антонио Бандерас! Electric seduction! Мускус и пачули. Боже, какая пошлость!

      – Я бы на твоем месте радовался. Не самый плохой запах, учитывая специфику моей работы.

      Лена приблизилась, встала на цыпочки, взяла его за подбородок и зловеще сказала:

      – Румяненький. Глаза масляные. Кто там у тебя скончался?

      – Муж.

      – Ясно. Клиентка, значит, вдова. Как в анекдоте: время проводил медленно и печально?

      – Фу, Лена!

      Дочка тоже выскочила в коридор, увидела отца в костюме, при черном галстуке, и начала ржать:

      – Ой,