Сердце химеры. Анна Сергеевна Платунова

узнала все о готовящемся процессе.

      – Король, отряд стражников и… преступник покинут гору утром.

      Когда папа произнес «преступник», его руки непроизвольно сжались. Позже он объяснил мне, о чем думал в этот момент. Он думал, что когда-то Сейдж был всего лишь мальчишкой, что папа хотел дать шанс этой семье из-за Лейры, которая однажды помогла маме. «Когда же он успел вырасти таким мерзавцем?» – спрашивал себя папа.

      – Посидеть с тобой, пока ты не уснешь?

      Он часто рассказывал мне, маленькой, сказки, пел песенки. У моего папы невероятно красивый голос. Особенно мне нравилась колыбельная «Радость моя», а папа улыбался и говорил, что я любила ее уже тогда, когда находилась в мамином животе. Но сейчас я не хотела, чтобы он оставался. Я только сегодня осознала, что драконы, к числу которых отношусь я сама, вовсе не так добры и великодушны, как я всегда считала. И даже мой папа… Мой любимый папа…

      – Оставь меня одну, пожалуйста, – глухо произнесла я в подушку.

      – Позвать маму?

      – Хочу побыть одна!

      – Горошинка… – начал он, но замолчал, поцеловал в макушку и вышел.

      Уснуть я не смогла – вертелась, крутилась, смяла все простыни, выпила всю воду из графина. Потом накинула халатик и вышла в коридор. Я не понимала, куда иду, но оставаться в спальне тоже не могла.

      Из гостиной доносились приглушенные голоса родителей. Я тихонько начала спускаться, стараясь остаться незамеченной. Не знаю, что я надеялась увидеть или услышать. Затаилась, наблюдая.

      Папа места себе не находил. Однажды у моего дедушки из мира людей, маминого отца, разболелся зуб. Я помню, как он не мог и минуты усидеть спокойно, как он стонал, как пытался устроиться то на кресле, то на диване. У драконов не болят зубы. У нас если и болит что-то, то очень недолго. И папа не стонал. Но вел себя совсем как дедушка, который мучается от боли.

      Он то вставал и стоял сгорбившись, опираясь рукой на каминную полку, то садился, то ходил по залу. Его словно разъедало что-то изнутри. Вот он снова вскочил на ноги, но тут мама крепко обняла его и положила голову ему на грудь.

      – С ней все хорошо, Скай. С нашей девочкой не случилось ничего страшного, – сказала она тихо, но твердо.

      А папа ответил непонятно:

      – Я знал, что когда-нибудь мое прошлое вернется ко мне…

      Мама подняла на него взгляд и прикоснулась к щеке:

      – Больше не вернется, Скай.

      Папа накрыл ее ладонь своей. Так они и стояли, глядя друг другу в глаза. В их жестах, в их взглядах было столько любви… Я уже ничего не понимала…

      Я повернулась и пошла по коридору. Сначала не знала, что я ищу, а потом заметила стражников возле одной из комнат и догадалась: я не могу уснуть, потому что должна увидеть Керина.

      Стражники поднялись мне навстречу:

      – Леди Ньорд?

      – Отец разрешил навестить гостя, – уверенно произнесла я.

      – Пленника, – поправил один из них.

      – Гостя, – твердо повторила я.

      Они переглянулись, но спорить не