Лабиринт простых сложностей. Галина Романова

Андреев, так и стоя в центре кабинета со стаканом в одной руке, с пирожками в другой.

      – Да. И еще она оставила предсмертную записку, в которой обвиняла моего сына. И было разбирательство. И служебная проверка, в ходе которой выяснилось, что я последней видела ее в живых. Все, конечно, выяснилось. Статью по доведению до самоубийства применять не пришлось. Но… меня понизили в должности и сослали сюда. – Она шумно глотнула, откусила пирожок и пробормотала рассеянно: – Вкусно.

      – Понятно, – он глянул на нее с сочувствием.

      Но она его тут же одернула, стукнув по столу ладонью.

      – Я это для чего тебе рассказала, капитан? Не для того, чтобы ты меня жалел. А для того, чтобы ты к Умовой за сведениями не бегал. И не шушукался с ней по углам. Противно!

      – Я не шушукался. – Андреев покраснел до мочек ушей.

      – И вообще… – она смерила его с головы до ног выразительным взглядом. – Она – не твой вариант. Слишком прилипчива.

      Они оба вздрогнули от того, с какой силой распахнулась дверь их кабинета.

      – Добрый вечер, – ярко накрашенные губы Веры Умовой расползлись в широкой улыбке. – А я к вам с новостями. И с какими!

      Ни Хмельнова, ни Андреев не произнесли ни слова, ожидая продолжения. Вера пошла к столу Димы медленной грациозной поступью. Ее юбка до колен была слишком узкой, и при ходьбе слышалось характерное шорканье ее ног выше полных коленей. Ему сделалось неприятно. Хмельновой, судя по ее гримасе, тоже.

      Вера дошла до стола капитана и с облегчением уселась в его рабочее кресло.

      – Простите, товарищ подполковник, что прервала вас.

      Она неприязненно глянула на Хмельнову. Видимо, последняя фраза в ее адрес была Верочкой подслушана.

      – Но сведения очень важные. – Она ласково глянула на Андреева и совершенно неуместно провела кончиком пальца себе по шее. – Помнишь, я рассказывала тебе о доме по соседству с тем, в котором произошло убийство на лестничной клетке?

      – Где накрыли наркопритон и бордель одновременно? – уточнил Дима.

      – Да. Мы проверяли там всех жильцов и так далее. Я лично каждого под микроскопом рассматривала.

      – Да, да, помню.

      Дима поставил на подоконник нетронутый кофе и положил рядом пакет с пирожками. Почему-то мысль предложить угощение Вере не пришла ему в голову. В ушах еще слышался шорох ее трущихся друг о друга бедер.

      – Там еще всплыла личность какого-то вора… – он пощелкал пальцами, пытаясь припомнить имя.

      – Сергей Иванович Золотов, он же – Серж Золотой. Пятидесяти лет от роду, неоднократно судимый. Но в последнее время будто бы ведущий праведный образ жизни. Будто бы… – с нажимом повторила Вера и оглядела их с той же широкой улыбкой.

      – Есть сомнения? – нетерпеливо поинтересовалась Хмельнова, отставляя полупустой стакан с кофе в сторону.

      У нее неожиданно пропал аппетит. То ли от вида пышного женского тела, которого, она считала, в Вере слишком много. То ли от грядущих новостей, которые Умова им принесла. Почему-то