МЖМ по кругу. Анальные студентки. Эротические рассказы. Саманта Джонс

оги в брюках со стрелками были одеты в черные лакированные туфли.

      Он сидел у себя за столом, когда я пришла, но как только я присела на диван, он заботливо переместился ко мне.

      – Я… ничего, Владимир Николаевич…

      Мы звали его по имени отчеству, так были первокурсницами, хотя разница в возрасте с аспирантом была небольшая.

      – Володя. Для тебя просто Володя.

      Его рука легла мне на плечо. Он по-отечески, по-братски меня успокаивал, видя, как начала дрожать от накатившей обиды за произошедшее моя нижняя губа.

      – Просто… похоже, что это касается не только тебя. Может быть ты знаешь, где Дима Отрыжкин? Ты видела его вчера?

      – Дима?

      Я испугалась, поняв, что последний раз видела его в лесу, что слышала его крик и от усталости и нервного перенапряжения отрубилась в гелике. Да я даже не помню, как дошла до своей палаты. Весь день проспала. И конечно я не могла знать, вернулся ли Дима в лагерь.

      – А что с ним?

      Владимир погладил меня по голове. Капелька пота от крымской жары скатилась по моей шее.

      – Я вот думал, может быть ты знаешь.

      – Нет, я его не видела.

      Я уже на скорости придумывала, что и как я могу соврать.

      Владимир встал, прошелся по комнате. И я краем глаза зацепилась за его стальной зад, затянутый классическими брюками. Его кожаные туфли сексуально скрипели, ступая по деревянному паркету кабинета.

      – Просто может быть тебе есть сказать…

      Я едва ли могла воскресить в памяти события вчерашнего дня. И больше всего меня пугало то, что Дима мог не вернуться. Может быть они убили его?

      – С ним всё в порядке, Владимир Николаевич?

      – Да, конечно, он просто потерял свой фотоаппарат. Думали, может ты где-то видела.

      Я испуганно посмотрела на Солодарова. Он улыбался. Явно врал, проверяя мои реакции. Он с ухмылкой смотрел на меня, будто бы Дима и вправду «просто потерял фотоаппарат». Мои щёки запылали от стыда. Я вся сжалась, чтобы не сказать лишнего.

      Солодаров продолжал так же плавно и чинно дрейфовать по комнате из угла в угол.

      – Да, ну что ж. Просто Дима приходил сегодня и… ну раз ты его вчера не видела, то…

      Он просто мучал меня. Я судорожно пыталась понять, зачем он мучает меня. Делает вид, что всё в порядке, но ему что-то известно, и врядли Дима просто пришёл к нему и сказал, что потерял фотоаппарат после всего пережитого.

      Владимир посмотрел на меня еще раз.

      – С тобой все в порядке? Ты выглядишь помятой.

      В немытое зеркало было видно, что у меня даже потеки туши по всему лицу прослеживаются. Русла вчерашних горячих слёз.

      – Да так знаете, Владимир Николаич… женские дни…

      – О да, бывает всякое… Правда странно, медсестра говорила, что ты жаловалась на женские дни неделю назад… Впрочем… А ты случайно, ну не знаю, может быть сама того не заметив, не уходила вчера куда-то за пределы лагеря?

      Я попыталась спрятать глаза, потому что он так вкрадчиво стал заглядывать мне под челку. Он явно уже всё знал, но я не знала как отступать.

      – Ннннет…

      Решила врать до конца я.

      Он снова подошел, присел рядом, обнял меня за талию.

      – Ты очень хорошая девочка, Эми. Ты бы никогда не соврала мне, верно?

      Я сглотнула, ощущая, как его нежные объятия превращаются в хватку коршуна.

      – Нннет.

      Трепетным шёпотом проронила я. От него пахло дорогим московским парфюмом и связями. Властный, он точно мог жестоко наказать, если ему перечить. Но я уже соврала. Я уже попала. Я скукожилась всем телом в маленький клубочек.

      – Можно я пойду, Владимир Николаич?

      Его рука гладила мои волосы, пальцы зарывались в них. Я чувствовала как директор лагеря проводил носом по моим волосам и затягивался глубоко их запахом.

      Краем глаза я увидела очертания его жирного пениса в классических мужских брюках. Это было невероятно красиво.

      Интеллигентный мужчина, и член у него был совсем другой, чем у тех парней, которые были у меня до него. Толстый, отвердевающий на глазах. Сдерживаемый толко тканью, но набухший уже до такой степени, что было видно каждую венку.

      – Эми…

      В каком-то забытьи он продолжал с закрытыми глазами.

      – Ты же не стала бы мне врать? Ты у меня хорошая девочка?

      Я сама начала дуреть от его хриплого голоса прямо мне на ушко. Я даже кажется чувствовала его щетину своей шеей.

      – Ты же не заставишь меня, тебя наказывать, за то, что ты самовольно покинула лагерь?

      Рука директора погладила мою шею… потом стала разминать плечи.

      – Я бы никогда не стал сомневаться, что ты говоришь мне правду…

      Его слова звучали издевательски сладко над самым ухом. Я пыталась скрыть,