Утро 2020 года. Олег Северюхин

попытался открыть рот, но у меня ничего не получилось. Язык не шевелился, и челюсти не открывались. В рот была вставлена какая-то трубка и мои руки не послушны моему желанию почесать правый висок и выдернуть эту трубку.

      – Хочется пошевелиться и хочется что-то сказать? – снова спросил женский голос. – А вы попробуйте напрячь свои мышцы и пошевелить руками, ногами, губами, шире открыть глаза. Это для вас очень полезно. Датчики показывают, что у вас уже начинается мышечная деятельность. Если хотите помочиться, то не препятствуйте этому желанию, у вас пока стоит катетер и мочеприемник. Не волнуйтесь, все будет хорошо, работоспособность мышц будет восстанавливаться очень быстро.

      Дверь быстро распахнулась. Я это почувствовал по дуновению воздуха, дошедшего до меня. Мужчина средних лет с бородкой клинышком под Ленина в белом халате сел на мою кровать, откинул одеяло и начал мять ноги. Тысячи внутренних иголок вонзились в мои мышцы и начали колоть в самые больные места, испытывая чувство удовлетворения своих садистских потребностей. От невыносимой боли у меня непроизвольно потекли слезы из глаз.

      – Ага, – торжествующе сказал мужчина, – болевой синдром присутствует. Это все молочная кислота, которая прочно обосновалась в ваших мышцах. Мы ее выгоним с помощью массажа, и вы будете как новенький. Мы еще восстановим силу в ваших руках, и вы перещупаете всех наших медсестер и докториц, ха-ха-ха. Так, Нина Ивановна, запишите в назначение щадящий массаж всего тела с разминанием тканей в районе суставов, особенно челюстной отдел для восстановления мимики и постепенного восстановления голосовых функций. Никаких выходных. А вам, больной, задача – помочь нам поставить вас на ноги. Успехов.

      Профессор вышел, а женщина, которую назвали Ниной Ивановной, села на освободившееся место и стала поглаживать мою ногу. Боль от поглаживаний еще была, но уже не такая сильная, как от прикосновения сильных мужских рук.

      – Ничего, Николай, ничего, мы вас вылечим быстро, вы даже оглянуться не успеете. Мне даже будет жаль того, что вы уйдете от нас, я так к вам привыкла, – сказала она.

      Последующие дни мне показались каким-то кошмаром. Ежедневно две массажистки гладили и разминали мое тело и с усилием по миллиметрам сгибали и разгибали мои суставы. С помощью обыкновенного школьного транспортира измеряли угол сгибания суставов, и данные записывали в историю болезни.

      Как было трудно открывать мой рот. Я мысленно делал упражнения по развитию лицевых мышц и у меня лишь получались некоторые судороги, искривляя мое лицо. Постепенно я начал шевелить пальцами ног, рук, чуть-чуть сгибать руки и ноги. Подвижность возвращалась ко мне.

      Примерно такое уже было у меня в детстве, когда я сломал ногу и в течение двух месяцев лежал в гипсе. После снятия гипса мне также возвращали подвижность ноги.

      Когда я начал открывать и закрывать рот, Нина Ивановна принесла мне в мензурке какое-то лекарство. До этого я не пил никаких микстур и не принимал никаких таблеток.