Теперь мы квиты. Виолетта Роман

вить эту заразу.

      На улице уже светло. Солнце палило из окна, накаляя градус. Нужно было просто встать и закрыть долбанные жалюзи.

      Встать.

      Закрыть.

      Но я не мог и пальцем пошевелить.

      – А она смогла, – проговорил вслух и засмеялся, как придурок. Смогла предать. Смотрела каждому из нас в глаза и врала. И это никак не уляжется в моей голове.

      Дверь открывается. Я вижу чью—то фигуру, но мне плевать.

      – Ты уже с утра нажираешься?

      Катя, Катя, Катерина…

      – Да я по жизни такой, нажратый, Катюш. Зачем пришла?

      На стену плечом облокотилась, и смотрит из—под ресниц своих длинных. Все такая же красивая, как и год назад, когда еще моей была. Любил ее? Не уверен. Закрывал глаза на выкрутасы. Да и сам не был святошей. Но я хотел с ней быть, видел с ней будущее. Но она ушла из моей жизни в тот момент, когда особенно нужна была поддержка. Было больно и я злился. Думал, никогда не смогу простить. А сейчас смотрю на глубокий вырез ее футболки, демонстрирующий четкую тройку, на плоский живот и округлые бедра – и не ёкает нигде. Пох*й. Прошло – забылось. Я хочу, чтобы так же с Ией было. Чтобы воспоминания о ней перестали грызть мой мозг, злить и выводить из себя. Но каждый раз, при одной только мысли – вены крутит так, что внутри все горит.

      – Там ребята пришли. Попросили позвать тебя. Нейман проставляется в честь рождения сына.

      Кивнул, улыбнулся при мысли о братишке.

      – Ну чего мы тут сидим, Катюх? Идем.

      Поднялся из-за стола, и, схватив бутылку, направился через зал. Немного покачивало, но я старался держаться ровно.

      – Спасибо тебе за работу, – раздался Катин голос рядом. Она не сводила с меня глаз, но мой пьяный мозг никак не мог понять, чего ей от меня надо.

      В ответ пожал плечами.

      – Где тут наш папаша? – проговорил, стоило переступить порог.

      Парни сидели за столом. Там была пицца и несколько бутылок виски, сок и содовая. О, такая движуха мне по вкусу.

      – Как для меня старались, – усмехнулся, приблизившись к столу. Наполнил себе бокал и когда вернул бутылку, поднял глаза на присутствующих. Все как один пялились на меня.

      В глазах Илая читалось осуждение.

      – Десять утра. – он посмотрел на часы, а затем вернул на меня хмурый взгляд. – И ты уже на бровях.

      Не вопрос – утверждение. По сути, он был прав. Спорить смысла не было.

      – Как там наш боец? Как назвали-то?

      Нейман улыбнулся.

      – Лука, – произнес с гордостью. – И ты будешь крестным.

      Клянусь, если бы я не был так пьян, я бы смог сдержать вспыхнувшие внутри эмоции. А сейчас стоял как баба, и пытался затолкать обратно ком, который встал поперек горла.

      – Твою ж… – посмотрел на него с недоверием, но на лице Неймана не было и тени улыбки.

      – Иди сюда, говнюк, – притянул к себе, похлопав по плечу. – Я не знаю, что значит быть отцом, брат. У меня и самого-то не было папаши. Но я клянусь тебе, я буду стараться изо всех сил.

      Илай сжал меня в крепких объятиях.

      – Я знаю, брат. Знаю. Это было нашим с Нинель решением.

      Когда я отстранился, он все еще внимательно смотрел в мои глаза.

      – Звони Ослику, пусть подъезжает. Сейчас Марика подтянется и ребята из ресторана. Тренировки я отменил, устроим выходной.

      Горечь поднялась по гортани. Я посмотрел на него, и Нейман все понял. Вгляделся в мои глаза, а потом скривился.

      – Да ну нах*й…

      Я не хотел говорить о ней. Не сейчас. Никогда. Видел, как в комнату входит Марика с Лехой барменом. Их было слишком много. Тех, за кого я и жизнь отдам. Но сейчас я не был готов озвучить вслух то, что произошло вчера вечером. Да и не знал, как сказать Илаю о Потапе. Не стоит омрачать ему праздник.

      – Систер, – поцеловал ее, она нахмурилась.

      – Ты бухой уже с утра, Варламов. Все нормально?

      – У меня крестный сын родился, имею право! – усмехнулся, целуя макушку сестры. Вдохнул запах ее волос, и подумал о том, что аромат той заставлял сердце работать на полную мощность.

      Парни завтракали. В основном все пили сок или содовую. Нейман же ни на секунду не спускал с меня взгляда, и это дико нервировало.

      – Курить хочу. Не теряйте, – выскользнул из объятий сестры.

      И когда уже был в фойе, услышал шаги за спиной.

      – Я с тобой, – Катя поравнялась. Заметил, как растрепались ее волосы от бега.

      Мне было пох*й. Что есть она, что ее нет. Не было желания даже спорить. В любом случае интересного собеседника в моем лице она не найдет.

      Вышел на улицу, съежился от холодного ветра. Телефон в кармане задребезжал, но я сознательно проигнорировал его. Сегодня у меня выходной. Никаких дел.

      – Она бросила тебя, да? А ты стоишь и думаешь: «такая же, как и Катя», – проговорила задумчиво, затягиваясь сишкой.

      Даже