Кольцо приключений. Книги 1, 2, 3, 4. Олег Северюхин

вот написать прошение до пана гетмана о том, чтобы сыночка нашего в киевскую семинарию приняли, – сказал проситель.

      – Дарья, скажите, пожалуйста, где лучше народ принимать? – спросил я хозяйку.

      – А вот я вам сейчас столик маленький вынесу. Погода хорошая, здесь и принимайте, – сказала Дарья.

      Я помог ей вынести столик на улицу. Взял бутыль с чернилами и попросил чего-нибудь, чтобы сделать чернильницу.

      В хозяйстве нашлась и глиняная скляночка, в которую раньше наливали масло для освещения, а сейчас она была сухая и чистая. Писарь-то я был аховый – у меня даже бумаги своей не было. Но люди стали идти со своей бумагой. Боже, что я только не писал. Писал так, как я представлял должно быть составлено прошение. Писал крупными буквами и быстро. Роль секретаря выполняла Дарья. Наконец, она прекратила прием, сказав, что пану писарю треба отдохнуть и пообедать.

      – Вот, пан писарь, ваше заработанное, – сказала Дарья и показала горсть медяков, принесенные яйца, овощи, хлеб молоко.

      – Прибери все это, Дарья, ты хозяйка и давай распоряжайся всем, – сказал я.

      Зардевшаяся Дарья убрала продукты и спрятала деньги.

      Вскоре пришел пан сотник.

      – Ну, пан писарь, – сказал Ондрий, – слава о вас пошла дальше нашего местечка. Говорят, что вы и человек обходительный, пишете чисто и сразу понимаете, что просителю требуется. И все, кто бумагу читают, те сразу понимают, что требуется. Вот что значит грамотным быть. Читать-то я умею, а вот пишу как курица лапой. Если пан писарь не откажется, то нижайше прошу и меня поучить письму.

      – А можно и мне? – покраснев, спросила Дарья.

      – А тебе-то зачем? – удивился сотник. – У тебя хозяйства столько, дай Бог с ним за день управиться. Баба книгами не прокормится.

      Глава 20

      Вечерами я стал заниматься моими хозяевами. У сотника дела шли трудновато, почерк был корявый, но мужик он упорный и писать будет почище всякого писаря без завитушек и крючков, а нормальным русским языком.

      – Пан сотник, а на каком языке вы разговариваете? – спросил я.

      – Как на каком, на русском, – удивился Ондрий. – Мы же русские, а не кто-нибудь.

      – Почему в языке вашем столько польских слов, что порой задаешься вопросом, а не по-польски ли вы говорите, – спросил я.

      – Мы, пан писарь, долго были под польской пятой, – сказал сотник, – что хочешь-не хочешь, а все равно отдельные слова из чуждого языка примешь, если те, кто паны, не воспринимают наши русские слова. От всей Руси только что и осталась наша южная Украина, окраина то есть. Даже Киев, мать городов русских, и тот у поляков находится.

      Дарья оказалась настолько смышленой, что где-то уже через неделю начала читать молитвенник.

      – Пане писарь, а почему в том языке, что вы меня учите, меньше букв, чем в молитвеннике? – спросила она.

      – Молитвенник писан на старорусском языке, – объяснил я, – а там есть буквы, которые усложняют