Письма крови. Александр Агамальянц

оборванцы. При этом, улицы были более пустынными и темными, чем прочие в городе. Заметив эту перемену, я притормозил и более внимательно осмотрелся. Луна не была затянута тучами, фонарей было столько же, сколько и в других кварталах для среднего класса, но, все равно, создавалось ощущение, что вокруг клубится какая-то дымка. И какой-то тонкий, потусторонний запах сырости, от которого по коже забегали мурашки. Согласитесь, душа моя, сложно заставить бессмертное существо, чья сила во много раз больше человеческой, нервничать и испытывать, если не страх, то очень сильный дискомфорт. Через пару минут я, конечно же, взял себя в руки, но решил побыстрее покинуть этот район и вернуться к своим друзьям. Пройдя пару кварталов, я заметил девушку, из тех, что предлагают интересный досуг полуночникам и решил, что неплохо было бы успокоить нервы.

      Вокруг не было ни души, и я набросился на нее прямо посреди улицы.

      Она даже не пыталась сопротивляться и казалась безжизненной куклой.

      «Не обижай мою девочку!» – услышал я омерзительный голос сзади.

      Я прервал трапезу на середине и разжал руки от неожиданности. Девушка рухнула на землю и застонала, зажимая рукой рану на шее. Я обернулся… И тут мне стало действительно страшно. В десятке шагов от меня стояла босая женщина невысокого роста, с непокрытой головой и замотанная в какое-то бесформенное тряпье. Несмотря на типично старческую полноту и дряхлость, держалась она достаточно ровно, напоминая позой скорее кабацкого задиру, чем старуху. Руки ее заканчивались непомерно длинными узловатыми пальцами с кривыми когтями, а стопы были развернуты в обратную сторону. Я до сих пор не хочу знать, каким противоестественным способом такие твари передвигаются, вопреки всем законам природы. Глаз у существа не было, то есть, совсем не было – глазницы были затянуты желтоватой кожей. Изо лба торчал какой-то отросток с шишковидным окончанием, видимо, им тварь и смотрела на окружающий мир. Губ тоже не было, рот был наполнен острыми клыками, из-за которых периодически показывался длинный раздвоенный язык.

      Я инстинктивно попятился. Не зная, на что способно это существо, я решил не рисковать, исходя из того, что оно явно меня не боялось и, вероятно, готовилось напасть. Тварь ковыляющей походкой пошла в сторону моей окровавленной жертвы. «Никчемный ублюдок, – зашипело существо, – Разве тебе не сказали, что нельзя здесь кормиться?! Бедная, бедная моя девочка!». Подойдя вплотную к девушке, старуха опустилась на колени и жадно втянула воздух. «Как же сладко ты пахнешь, дорогая… – в следующий миг малейшие нотки жалости исчезли из ее голоса. – Тупая шлюха! Сама виновата!». С этими словами существо вцепилось несчастной в горло и начало буквально рвать ее на части. Нет, милая моя, не страстно, как делал это Вильгельм, когда отворял передо мной двери бессмертия. Эта тварь вырывала куски мяса и пожирала, теперь уже, свою жертву заживо, жадно чавкая, заливая все вокруг кровью.

      Я