Отступник. Книга первая. Константин Калбазов

жив, – произнёс Ковалёв, причём явно недовольным тоном.

      – Это ненадолго, – авторитетно заявил целитель Брилёв.

      – Ты уверен, Никифор Авдеевич?

      – Вне всяких сомнений.

      – А может…

      – Не стоит. При проведении расследования ты сможешь со всей прямотой заявить, что княжич умер от полученной раны.

      – А ты?

      – За меня не переживай. Обмануть «Лжекамень» несложно. Это только считается, что подобное невозможно. В действительности же всё зависит от правильности подхода.

      – И как ты его обманешь?

      – Да просто. Буду честен.

      – Ну вот спросят тебя, мог ли ты спасти жизнь княжича, прибыв на место нападения, – не унимался главный стражник.

      – И я отвечу, что нет, – с лёгкостью произнёс целитель.

      – Это ложь, о чем тут же сообщит амулет.

      – Отнюдь. Я скажу правду, Сергей Юрьевич. Как ты полагаешь, если я сейчас подниму его с помощью «Лекаря», Григорий Фёдорович останется в живых? – поинтересовался Брилёв.

      – Не для того всё затевалось, – покачав головой, ответил Ковалёв.

      – То есть по факту я его спасти не могу, – разведя руками, произнёс целитель.

      – Ох и лиса же ты, Никифор Авдеевич. – Стражник погрозил целителю пальцем.

      С-сволочи! Предатели! Твари! Он до них ещё доберётся! У него в «бульдоге» осталось два патрона! Нужно только поднести перстень на левой руке к подбородку. Вот только сил на то, чтобы выполнить такое простое движение, у него уже не было. Княжич явственно ощущал, как жизнь покидает его тело. Спасение было на среднем пальце левой руки. Но в то же время оставалось недосягаемым. Наконец его в очередной раз накрыла тьма. И теперь уже окончательно.

      – Что и требовалось доказать, – склонившись над мёртвым телом в попытке нащупать живчик, произнёс Брилёв.

      – Антонов, сфотографируй тело. И забирайте его.

      – Амулеты снять, ваше благородие?

      – Не нужно. И револьвер сунь ему в кобуру. Давай поторапливайся. Жандармы наверняка уже в усадьбе.

      – Так, может, обождать их здесь, – предположил Антонов.

      – И так обойдётся. Некогда тут торчать. Не хватало только, чтобы всё пошло наперекосяк из-за недогляда.

      – Есть, ваше благородие.

      Глава 2

      Наконец-то! Господи, как же я задолбался в этом беспросветном мраке безвременья! О чем это я? А вот представьте, что вы лежите не то что не в состоянии пошевелиться, а не ощущая тела. Вообще. Потому что его нет. Но есть твоё сознание и чувство времени. Можешь думать о чём угодно, представлять всё, что пожелаешь, но увидеть это в красках ты не сумеешь. И провалиться в сон тебе тоже не дано. Есть только тьма, ты и явственное ощущение времени.

      Восемнадцать тысяч двести семьдесят семь дней, пятнадцать часов, двенадцать минут и тридцать три секунды. Пятьдесят с небольшим лет, мать их! И никакой возможности сойти с ума. Потому что это единое информационное поле Земли, ЕИПЗ.