Приют. Александр Варго

каждое сокращение мышц заставляло выть от боли продырявленную руку. Да черт с ней, с рукой!

      Митрич озадаченно молчал, осторожно щупая свободной рукой распухший нос:

      – Ярик?..

      – Ты… О, Господи… Надо же так… Как смешно… – захлебывался Ярик. Он снова скосил вправо глаза, глазные яблоки почти вываливались от напряжения. Ему словно доставляло какое-то жуткое удовольствие наблюдать за еле заметным подрагиванием (девушка все-таки нервничала, и это немудрено) спицы. Он прекратил смеяться:

      – Послушай, как там тебя… Валя?

      Девушка промолчала, но Ярик почувствовал, что жало спицы продвинулось еще на миллиметр.

      – Я тебя не держу, – мягко сказал он, стараясь сидеть неподвижно, однако это ему стоило огромных усилий. – Ты можешь уйти прямо сейчас.

      Валя хихикнула:

      – Тупицы, вы считаете, что я сейчас спокойно выйду из машины, помашу вам платочком на прощание, пущу при этом слезу и прошепчу: «Боже, какие классные парни, неужели нам никогда не суждено больше увидеться?!», а потом поплетусь на трассу через эти колдобины? Мальчик, ты еще глупей, чем твой брат торчок.

      Митрич заскрипел зубами, и Ярик еле удержался, чтобы снова не захохотать. Бедный Митрич! За этот день ему нахамили в десять раз больше, чем за всю жизнь.

      – Что тебе нужно? Какого черта?! Ты села к моему брату, он был за то, чтобы взять тебя с собой. Разбирайся с ним! – Ярик устало прикрыл глаза.

      – Заткнись. Разворачивайся. И пусть твой брательник уберет «ствол».

      Рута хранила молчание, безмолвно наблюдая за происходящим в зеркало заднего вида.

      – Митрич, будь так добр, убери «пушку», – сказал Ярик. Он с удивлением для себя обнаружил, что ему совершенно не страшно, несмотря на то что он чувствовал, как холодное острие спицы зловеще щекочет ухо. Одно неверное движение – и она проткнет нежную перепонку, с хлопающим звуком войдя в его смертельно уставший мозг.

      Митрич не обратил на него никакого внимания:

      – Не будь дурой, сядь на место. – Рука его ходила ходуном, словно мушка на конце ствола была неким насекомым, и Митрич раздраженно пытался его сбросить. – Ярик, не слушай ее. Поехали отсюда, она не посмеет ничего тебе сделать, иначе я просто убью ее.

      Рута саркастически улыбнулась:

      – Вот именно, «иначе». Иначе ему будет фиолетово, убьешь ты ее или нет. Может, поменяешься с ним местами?

      – Даже если ты выстрелишь, я успею его продырявить, – сказала Валя.

      – Господи, я бы с превеликим удовольствием выпустил тебя отсюда, – сказал Ярик. Волны боли то отступали, то снова накатывались, словно прибой. – Я с самого начала был против этой дурацкой идеи – подбирать тебя на дороге…

      – Хватит трепа. Разворачивай тарантас и поезжай обратно к шоссе, – не дала ему договорить Валя.

      – Разворачивать? Ты в своем уме? – изумился Ярик. – Да здесь развернуться негде, как ты себе это представляешь? Машина застрянет!

      И хотя Ярик был лишен возможности видеть девушку,