Приют. Александр Варго

Толстяк зажал рану руками и стал сползать на пол.

      Позади раздался жалобный стон. Девушка пришла в сознание. Митрич вперил в бармена тяжелый взгляд:

      – Ключи от твоей колымаги.

      Руки бармена тряслись так, словно он просеивал песок через сито.

      Митрич сказал:

      – И последнее, Витя. Заруби на своем носу – пиво должно быть холодным. Пиво, а не мясо с картошкой. Следуй этому простому правилу, и вскоре станешь богачом.

      Щенок долакал лужу и засеменил на улицу.

      5

      Они ехали уже почти час.

      За рулем сидел Ярик – он мог управлять машиной ничуть не хуже брата. Митрич сидел сзади и озабоченно поглядывал на раненый бок – бармен дал ему какие-то тряпки, и Рута (так звали рыжеволосую девушку) довольно ловко перебинтовала его. Он не знал, насколько опасна рана, куда больше его беспокоило, что может начаться заражение. Митрич также взял с собой карабин бармена, немного еды. Между делом он отлучился в сортир, сказав что ему снова приспичило, но, глядя на его горящие глаза, Ярик понял, о чем идет речь. Выйдя из туалета с умиротворенным выражением лица, Митрич оборвал телефонные провода и с угрозой в голосе сказал Витьку, чтобы тот не думал обращаться в ментовку.

      Ярик сосредоточился на дороге. У бармена оказалась «пятерка», немного помятая, но в хорошем состоянии.

      В самый последний момент Митрич чуть было не забыл про Крейсера и вспомнил, когда они уже загружались в «пятерку». Теперь контейнер с пауком лежал на заднем сиденье. Крейсер время от времени шевелился, приводя в ужас Руту. Ярик взглянул на нее в зеркало заднего вида. Правая щека раздулась и стала лилового цвета, на шее засохшая кровь (нажми здоровяк в ковбойке лезвием дюймом глубже, она осталась бы лежать в закусочной), но это совершенно не портило девушку.

      – Как ты оказалась в этой помойке? – спросил Митрич, высунув в окно локоть.

      Рута испуганно взглянула на него. Она все еще не могла оправиться от шока, вызванного зрелищем в баре, которое предстало ее глазам после того, как она пришла в себя.

      – Надеюсь, ты прекрасно понимаешь, что теперь тебе придется какое-то время побыть с нами, – продолжал Митрич. – И помни, что, если бы не мой дебильный братец, которому приспичило поиграть в рыцаря, ты бы сейчас лежала с раздвинутыми ногами в сортире, а к тебе выстроилась бы очередь этих обезьян в комбинезонах.

      Ярик метнул в Митрича испепеляющий взгляд.

      – Так что, дорогуша, уж поскольку мы все одинаково вымазаны дерьмом, выкладывай, кто ты, откуда, куда направляешься и все такое прочее.

      Рута кашлянула.

      – Собственно, рассказ у меня будет недлинным, – произнесла она. У нее был очаровательный грудной голос с легкой хрипотцой. – Я из Литвы, в десять лет перебралась с родителями в Россию. Когда умер отец, мать стала жить с каким-то сумасшедшим выродком. Оба проводили время за бутылкой. Она пила вместе с этим ублюдком, а в перерывах он отрабатывал на мне удары и пинки, после чего они вновь садились за стол и снова пили. Все бы