Курятник в пентхаусе. Дарья Донцова

бельишко …! Жена ща войну устроит. Не один день мне в мозгах тоннели прогрызает.

      – Отправь Ларку куда подальше, она мою маму позорит! Хороша крестная дочь, пьянь голимая.

      Я ей объяснял:

      – Лариска там только шибче за воротник заливать будет, помрет живо. Или натворит делов таких, что я ее не отмажу. Здесь бабенка у нас на глазах. Ну да, похвастаться такой родней трудно, но в каждой семье по уроду есть.

      Лизка побухтит и уходит. А сейчас вона что. Сопри Ларка бельишко у кого чужого, то, конечно, … полная! Хотя я заплатил бы пострадавшим столько, что они еще ковры новые к простыням купили бы. Но она обчистила родню. А это ваще никуда! Уж поищите ее. Сам браться не хочу, боюсь, что найду шалаву и наподдам за все проделки не по-детски. Точно не сдержусь. Беда случится. Рука у меня тяжелая. Вы ее найдите и суток на пятнадцать закройте в холодной, полежит на шконке, протрезвеет краса наша, и я поговорю с ней. Права Лизка, надо сеструху куда-то сбыть. Прямо позорище, свою семью обнесла! Денег вам не предлагаю, знаю, в морду мне их назад сунете. А вот дружбу мою примите. В гости к вам ходить не стану. Но если нужен буду, сразу помогу!

      И ушел.

      Глава десятая

      Наш гость покачал головой:

      – Ларису я не нашел, поспрашивал народ, все плечами пожимали. Видели ее, как всегда, пьяную. Когда в последний раз? Никто не помнил. Родня по ней не плакала, всем алкоголичка надоела. А у меня вдруг мысль появилась: Вадим приходил не для того, чтобы я Мазаеву нашел. Может, Гудов кому надо шепнул, и убрали его семейный позор? Сам он не авторитет, но может дружков иметь. Если труп найдут, вдруг Вадима заподозрят? Его жена своего отношения к крестной дочери матери не скрывала. На всех перекрестках орала: «Чтоб ей под грузовик угодить». Заподозрят Гудова в убийстве Мазаевой, а тот удивится:

      – Ошибаетесь, спросите у Мартынова. Я приходил к нему, просил Ларису найти.

      Ну да не стану вам голову Мазаевой забивать. Дела давно минувших дней это. Забавно, однако. Вадим шалопаем был. А теща с женой его приструнили, он магазин купил в Авдеевке. И так развернулся! Теперь у него сеть супермаркетов. Вадим благотворитель, меценат, храмы строит. Жена его в платке ходит, на каждом углу крестится. Теща еще жива, меня, как увидит, всегда целует.

      – Вы с ним встречаетесь? – удивилась я.

      – Так оба живем на старом месте, – улыбнулся Леонид. – Гудов в своем доме, у него теперь настоящее поместье. Я неподалеку коттедж построил. Не могу в Москве жить, душно в городе. Тем, кто в двухтысячном родился, девяностые кажутся допотопными временами, думают: старикашки все давно умерли. А нет! Нам в бандитскую пору по двадцать с мелким хвостиком было, многие сейчас даже пятьдесят не отметили. Все живы, кроме тех, кого убили. И на память пока не жалуемся.

      Когда Мартынов ушел, Димон забормотал:

      – О супружеской паре Илья – Тамара почти ничего не известно, кроме того, что я уже рассказал.