Маска короля. Екатерина Лесина

стоял спиной к Мастеру, наблюдая, как тонкие руки пламени, похожие на пушистые лисьи хвосты, тянутся к исказившемуся от ужаса лицу маски.

      Нож сам лег в ладонь. Тяжелый нож с широким острым лезвием, подарок деда. Когда это было? Давно, очень давно. Подарок никогда его не подводил, вот и теперь он был готов помочь хозяину. Мастер размахнулся и изо всех сил вонзил потемневшее от возраста лезвие в спину незнакомца. Тот упал. Теперь скорее… Мастер выхватил маску из камина голыми руками. Раскаленное серебро тут же сотней игл впилось в кожу. Пальцы… Теперь на пальцах останутся отметки. Навсегда. Как клеймо. Это и есть клеймо, вечное клеймо любви. Мастер прижал маску к груди, он что-то шептал, уговаривал, плакал, утешая ее, как дитя.

      – Посмотри! – Он без сил опустился на пол рядом с телом человека в плаще. – Посмотри, что ты наделал! Ей больно!

      – Глупец, – незнакомец был еще жив, но каким-то шестым чувством Мастер понял: это не надолго. Жизнь вытекала из него, словно вино из треснувшего бочонка.

      – Я спас ее.

      – Ты потерял свою душу, теперь – навсегда. – Под простой шелковой маской скрывалось самое обычное лицо. Лицо, которое Мастер видел не единожды. Лицо, для которого ему доводилось делать самые разнообразные маски, в том числе и эту, обыкновенную, из лилового шелка с черной подкладкой. Граф Андрей Ягузовский.

      – У меня на шее крест. Серебряный. – Кровь пузырилась на губах молодого аристократа, но тот продолжал говорить. Ему нужно было успеть сказать все, пока непоседа-душа окончательно не покинет ставшее таким тяжелым тело. – Сними. Отдай сыну. Он должен закончить. Собрать маски. Иначе – иначе. Останови его…

      Граф закашлялся, и это последнее усилие стоило ему жизни. Мастер укоризненно покачал головой, глядя на застывшие, искаженные черты лица. Разве можно умирать так некрасиво? Эти пустые карие глаза, почему они глядят с таким укором? Он ведь не сделал ничего плохого. Он ведь только хотел защитить… Нужно закрыть глаза, мертвым не положено вмешиваться в дела живых. Мастер так и сделал, а потом, подумав, накрыл некрасивое лицо графа своей маской. Стало совсем хорошо. Правильно.

      Странное дело, но пребывание в огне совершенно не повредило ей, маска стала только лучше. В ней появилась… Загадка. Легкая тайна, ускользающая сквозь грубые человеческие пальцы, подобно дыму. Теперь Любовь была совершенна. И абсолютно не гармонировала с маленьким серебряным крестиком на худой шее покойника. Мастер, наклонившись, снял крестик: пусть пока в кармане полежит. Отдать сыну… Насколько было известно старому Мастеру, у графа вообще не было детей…

      Дальше все было как во сне или как в одной из страшных сказок глупой ведьмы Марии: Король крыс помог ему избавиться от тела, он даже не удивился.

      – Ты хороший слуга, – похвалил он Мастера, и алый рубин на зубастой короне ехидно подмигнул. – Ты будешь вознагражден.

      Он забрал маску. Король крыс был и доволен, и печален: четыре вместо двенадцати. Мало. Очень мало. Но… Время истекло. Жаль, что другого мастера,