Бывший сводный брат. Мария Манич

света. Хочу быть уверен, что батя не последует за мной.

      – Я не отпускал тебя! – голос отца разносится эхом по дому, – вернись немедленно!

      Вот ещё. Пусть попробует заставить.

      Представляю, как отец несколько секунд стоит у подножия лестницы, размышляя, стою ли я его времени. Услышав удаляющиеся шаги, хмыкаю. Видимо, не стою. Попыток подняться на второй этаж и продолжить наш бессмысленный спор он не предпринял, тем не менее последнее слово всегда должно оставаться за ним.

      Скидываю пыльный рюкзак на пол и уже собираюсь избавиться от грязной после дороги одежды, как из темноты раздаëтся едкий смешок:

      – Ай-яй-яй.

      Губы непроизвольно растягиваются в улыбке.

      – Ты что здесь делаешь? – спрашиваю грубее, чем планировал, я просто не знаю, как себя с ней вести.

      Не после того, что было.

      Выключатель я всё-таки нащупываю, зажигая модную красную подсветку по периметру своей спальни. В центре комнаты, прямо на ковре, разлеглась моя сводная сестра. Её каштановые волосы с рыжим отливом собраны в небрежную прическу, из которой в разные стороны торчат пряди. Длинные ноги, обутые в мохнатые тапочки, игриво дергаются, будто в такт музыке, хотя мы в полной тишине. Одета она в зелёную пижаму, которая мало что скрывает под тонкой тканью. Моё тело оживает в момент, приходится осадить своего, проснувшегося в штанах, друга. Эй, приятель, мы только что пролетели полмира, и я планирую просто лечь спать.

      В руках Эля крутит бокал с молоком, на коленях у неё лежит планшет, который она, видимо, выключила, дабы не привлекать мое внимание. Ждала меня. Сердце бьётся быстрее. Я стараюсь принять как можно более безразличный вид. Взгляд так и сползает на голые ноги девушки.

      – Эля, твоя комната дальше по коридору, – устало машу рукой в сторону двери.

      – Я прячусь, – загробным шёпотом говорит девушка, а затем громко смеётся, запрокидывая голову, – мать не будет меня здесь искать.

      Как же я, мать твою, по ней скучал. Кишки сводит от желания прикоснуться. Сгрести в объятия. Её, такую домашнюю, растрёпанную, тёплую, пахнущую после душа кокосом. И целовать, целовать, целовать. Я думал, это чёртово наваждение пропадёт. Растает как мираж. Расставание должно было вправить мне мозги. Эта девчонка под запретом.

      – Если прячешься, веди себя тихо, а ещё лучше – исчезни отсюда.

      – Не дождëшься, – вот и весь ответ.

      Эля показывает мне свой розовый ядовитый язычок и потягивается как кошка.

      Как, сука, это вытерпеть?

      Я прохожусь по комнате, останавливаясь возле шкафа. Стаскиваю с себя футболку и бросаю на пол. Берусь за ремень на джинсах, не стесняясь Эльки: если ей некомфортно, пусть отворачивается или чешет отсюда к себе. Только вот девчонка без малейшего стеснения рассматривает меня. Я могу наблюдать за ней в зеркало, которое висит на дверце шкафа. Глаза девушки ощупывают мои плечи, опускаются ниже по спине и застревают где-то в районе зада.

      Без царя в голове моя принцесса.

      – Эй, извращенка. Прекрати пялиться.

      – Больно надо. – Гордо вздëрнув голову, заноза утыкается в свой планшет.

      Так-то лучше.

      – С матерью опять поругалась? – молчать почему-то не хочется.

      Глаза она больше не поднимает.

      – А ты – с отцом? Не успел приехать, ругань на весь дом стоит.

      – Почему не встречала? – вопрос срывается с моего языка, прежде чем я успеваю подумать, что именно у неё спрашиваю.

      Получается, я ждал встречи. Мне хотелось её помучить, но почему-то мучился лишь я сам.

      – Ты назвал неправильную дату прилета.

      – Тогда почему ты здесь?

      – Я решила тебя подождать.

      – И долго ждёшь?

      Я останавливаюсь рядом с ней, присаживаюсь на корточки, не стесняясь того, что на мне остались лишь чёрные боксеры. Щёки Эли краснеют, а мне смешно. Её всегда было сложно смутить, но мне удаётся.

      – А ты как думаешь? – Девчонка поднимает на меня свои огромные глазищи, сверля ими дыры в сердце. – Целый квартал!

      – Подождëшь ещё немного?

      – Куда я денусь, Тём.

      Чмокаю её в макушку и иду в душ.

      Моюсь быстро. Полдня в дороге, почти сутки на ногах, усталость даёт о себе знать. Меня не было дома почти три месяца, ездил в Штаты подавать документы на учёбу. Ещё одна блажь моего отца, но на неё я согласен. Получить хорошее образование важно, только вместо управления бизнесом я хотел поступить на юриспруденцию, но провалился. Отец это знал, поэтому и начал нашу встречу с любимых слов: «я же тебе говорил».

      Вернувшись в комнату, вижу, что Эля перебралась на кровать. Накрывшись одеялом, лежит на боку лицом к моей подушке.

      Сердце пропускает удар, когда я встречаюсь с ней глазами. Ничего не изменилось. Пока меня не было, мы каждый день созванивались, разговаривали обо всём на свете, иногда просто молчали, слушая дыхание друг друга. Наши переписки