Аэросмит. Шум в моей башке вас беспокоит?. Стивен Тайлер

его оставляли без присмотра, он либо обшаривал карманы, либо крал всю еду из холодильника. Через год после того, как он разнес весь наш дом, я понял, что иметь в доме дикое животное – не то же самое, что завести домашнее, поэтому мне пришлось держать его на заднем дворе. Их просто нужно кормить, а потом отпускать на свободу. Потому что если все время быть с животными, то они перенимают твою личность – а в шестнадцать лет я был злым засранцем, и это совсем не тот характер, который идет диким животным. Он сорвал все занавески в доме, которые повесила мама. Я любил Бандита, и он изменил мое отношение к убийству животных. В итоге я отдал его одному фермеру из штата Мэн, и там Бандит дожил до глубокой, огромной и толстой старости. А потом он прогрыз себе путь к свободе, то есть электрический провод, и сжег сарай. Его лицо до сих пор висит на стенде самых разыскиваемых преступников Мэна. Так держать, Бандит!

      В 81-й школе Бронкса детей каждое утро собирали во дворе.

      – Так, класс, построились!

      Ровно в 08:15. Однажды утром, когда я был в третьем классе, я увидел в том дворе девочку и, видимо, схватил разбитую лампочку и гонялся за этой девочкой – как сделал бы и любой другой умный (поганец) мальчик, жаждущий симпатии. Это был мой способ доказать, что подростковые ухаживания – это не просто бантики и конфетки.

      Я ненавидел, когда меня звали Стивом. В семье меня называли Крошка Стиви, но когда так говорит семья, то это нормально. А вот когда кто-то вне семьи говорит: «Стив», то это отстой.

      Ее мама пошла к директору.

      – Если Стивена Талларико не вышвырнут из этой школы, я найду своей дочке другую! Он бегал за ней со СМЕРТЕЛЬНЫМ ОРУЖИЕМ (бла-бла-бла). Он просто животное!

      Я и так был хулиганом школы, и эта ситуация точно не помогла моей репутации. Мою маму вызвали к директору. Меня хотели отправить в школу для непослушных мальчишек и девчонок, сейчас их называют детьми с СДВГ.

      – Что? Вы шутите? – сказала мама директору. Моя мама тааак за меня боролась. – Знаете что? Я забираю его из этой школы. Идите на хуй!

      Так она не сказала, но зато это говорили ее ГЛАЗА. И она ПРАВДА меня забрала. Меня перевели в школу «Хоффманн» – частную школу в Ривердейле, спрятанную в лесах и, как ни странно, рядом с домом Карли Саймон. Неизвестная мне Карли тоже жила рядом в Ривердейле. Спустя тридцать лет, когда мы вместе давали концерт на Мартас-Винъярде, она мне сказала, что тоже училась в этой школе.

      Я был в восторге от школы «Хоффманн», но, приехав туда, я узнал, что там полно «особых детей». Тех, что кричат «Пошли НА ХУЙ!» посреди занятий, с синдромом Туретта, а потому они орали изо всех сил. Я бы сказал, что там было чуть более дико, чем в государственной школе: дети нюхали клей на уроках рисования и рисовали граффити в коридорах… они ели краску и стреляли друг в друга жеваной бумагой. УХ ТЫ, вот это мне подходит!

      Там были гиперактивные дети, похожие на меня, – те еще сволочи! Не то чтобы я был таким же. Просто во мне было слишком много итальянского