Метод российского уголовного процесса. Анатолий Барабаш

не может.

      Отображая существенные свойства оригинала и отвлекаясь от несущественного, модель выступает как специфическая форма реализации абстракции, то есть как некоторый абстрактный идеализированный объект[86].

      Модель, дабы она могла принести пользу при исследовании, должна отвечать ряду общенаучных требований. В частности, гносеология требует, чтобы модель соответствовала следующим критериям:

      модель должна быть репрезентативной, представительной, то есть адекватно замещать изучаемый объект в интересующих нас отношениях;

      между моделью и объектом должно быть отношение подобия (опять же в интересующих нас отношениях);

      изучение модели должно давать нам такую информацию, которую возможно переносить (экстраполировать) на оригинал[87].

      Изложенное позволяет сделать один очень важный вывод, который красной нитью проходит через все приведенные здесь мысли и рассуждения: нет модели, пока нет исследования. Модель – это именно инструмент познания, инструмент для исследователя. Мы можем моделировать сколько угодно, но, как только получили знание об объекте, в модели, его замещающей, смысла уже нет. Есть знание об объекте, оформленное в том или ином виде.

      Моделирование, конструирование моделей – все это необходимо только для того, чтобы достичь цели исследования. И в этом смысле модель уголовного процесса – это система представлений о его сущностных признаках, выделенная в соответствии с целями и задачами исследования. Это значит, что модель уголовного процесса – крайне нестабильное, субъективное явление, как и любая модель, поскольку ее построение зависит исключительно от целей исследования. При получении знаний в ходе исследования модель видоизменяется до тех пор, пока не будет получено итоговое знание об объекте и она (модель) не исчезнет совсем.

      На подобное понимание как самой модели, так и невозможности принимать ее как то, что существует объективно и развивается по объективным законам, указывалось и ранее. Мы уже упоминали А.В. Смирнова, правда, в этом аспекте мы обнаруживали его непоследовательность. Н.Г. Стойко также связывает отсутствие в науке четкого понимания того, что такое модель уголовного процесса, в связи с тем, что модель воспринимается и воспринималась больше как средство научного познания, нежели понятие, отражающее сущность явления[88]. Поэтому нельзя считать правильным использование понятия «модель уголовного процесса» для обозначения, например, «уголовного процесса, существующего в определенный период в конкретном государстве»[89], то есть в статике, там, где нет исследования.

      Таким образом, модель уголовного процесса есть инструмент исследования и, безусловно, важнейший инструмент. Модели без моделирования и исследования нет, она конструируется тем, кто проводит исследование, и соответствует целям этого исследования. Словосочетания «состязательная модель», «англосаксонская

86

См.: ГастаевЮ.А. Указ. соч.

87

Крапивенский С.Э. Указ. соч. С. 268; см. также: Стакун Г.А. Место и роль моделирования в системе научного и художественного познания: автореф. дис… канд. филос. наук. Чебоксары, 2010. С. 12.

88

Стойко Н.Г. Указ. соч. С. 51. – Подобное понимание модели как инструмента выявления оптимального механизма предварительного расследования см. также: Оболкина А.Л. Модели предварительного (досудебного) производства по уголовным делам: сравнительно-правовой анализ: дис… канд. юрид. наук. Омск, 2005.

89

Рыбинская Е.Т. Состязательность российского уголовного судопроизводства при рассмотрении дел в суде первой инстанции: автореф. дис… канд. юрид. наук. Иркутск, 2008. С. 7, 23.