Небо и Земля. Олег Дивов

Фуша, ты хочешь сказать.

      – Майк, перестань нести околесицу.

      – Это вы о чём? – спросила Ива, безуспешно пытаясь разглядеть своё отражение в антибликовом стекле монитора.

      – Да так, ерунда. Майк старые легенды вспоминает.

      – А ты не слышала? – удивился Фокс.

      – Про что?

      – Про мятеж на десантнике «Рик Декард».

      – Майк! – прикрикнул на Фокса старпом.

      – Да что такое, Жан-Поль? Почему Кенди не может знать таких вещей? Она уже в курсе, зачем мальчикам нужны девочки.

      – Вот пусть на этом её образование и закончится, – приказал Боровский. – А ты, бом-бар-дир, для начала убери свой огонёк. До Хануки далеко, отсюда не видать.

      – Может, я ещё и ботинки надену? – предложил Фокс, кривя лицо, но сигару изо рта вынул и аккуратно загасил о стену. Боровский тяжело задышал и выпятил челюсть. Фокс со вздохом взял с пульта одну из уцелевших салфеток и стену вытер.

      – Отлично, – сказал Боровский. – А теперь марш за ботинками. По обувании – доложить.

      – Так точно, сэр! Разрешите воздержаться от криков восхищения?

      – Бегом!!! – заорал Боровский, и Фокса будто ветром сдуло. Старпом заложил руки за спину и прошёлся туда-сюда. Он ждал вопроса, и тот последовал.

      – Действительно был мятеж? – спросила Ива, по-прежнему сидя к Боровскому спиной.

      Старпом шумно втянул в себя воздух и снова прошагал от стены к стене.

      – Значит, был, – кивнула Ива. – Интересно. Лет семь-восемь назад, да? Я ведь про «Декард» почти ничего не знаю.

      – Да тебе и не надо, – пробормотал Боровский. – Зачем тебе эта помойка? На флоте и так достаточно грязи.

      – А кто-то говорил, что я символ группы F, – вспомнила Ива.

      – Группа F чиста как стёклышко. Как белое платье невесты. Как ты, Кенди.

      – С чего ты взял, что я такая чистенькая?

      – А мне плевать, – заявил Боровский агрессивно. – Я видел, как ты выводила «Энтерпрайз» из пике. Тебе по инструкции положено было прыгать в аварийный модуль и драпать. А ты рулила как никогда. Ты – астронавт, понимаешь?

      – Ничего ты не видел. Ты в обмороке лежал.

      – Это официальная версия. На самом деле у меня сердце прихватило. Только смотри не проболтайся, а то старика Боровского спишут вниз. Усекла?

      – А то. Не переживай. Я – могила.

      – А я о другом. Такая аналогия… Вторая марсианская кампания вся прошла под этим знаком – всеобщий глубокий обморок. Ничего не знаю, ничего не вижу, по существу дела ничего доложить не могу, господин следователь, оставьте меня в покое. А тем временем на флоте – чудовищный бардак. Корабли изношены, люди тоже, воевать никто не хочет. Тебе самой-то, что, понравилось, как наш героический десант расчехвостил марсиан? Даже Задница, и тот сказал: зря воюем, мы ведь ничего не можем предложить Марсу, с точки зрения сепаратистов, Земля полный идейный банкрот, и они скорее подохнут, чем сдадутся.

      – Не знаю. – Ива опустила голову и посмотрела на свои босые