Ты любишь предателя. Штефани Хассе

рабочем месте, расширенном за счет длинного стола, сидят еще две студентки, а из большой соседней комнаты, которой Лука Сантьяго прежде мог пользоваться один, доносится шум вечеринки. «Сплетник», совершенно очевидно, больше не испытывает недостатка в кадрах. Из-за этого мне кажется еще более дурацкой идея здесь – под носом у Луки – продолжать вести расследование, чтобы он докладывал Келлану или кому бы там ни было, насколько мы все здесь скучны.

      Благодаря стипендии и дополнительным курсам в Доме Воронов у меня по факту есть еще и необходимое время на подобного рода игры. Какая ирония… Isn’t it ironic… Я напеваю про себя мелодию песни Аланис Мориссетт и мыслями явно пребываю где-то в другом месте, так что кто-то наталкивается на меня.

      – О, Кара, наконец-то ты здесь! – Лука стоит передо мной, нервно теребит слишком длинные рукава светло-серой рубашки и смотрит сияющими глазами.

      Если смотреть непредвзято – не держа в голове, что он шпионит на Львов, – то выглядит он хорошо. Когда он улыбается, как раз как сейчас, его зеленые глаза не кажутся слишком блеклыми на фоне загорелого лица, а блестят, как лед на солнце.

      Я ищу глазами Ханну, но ее нет ни на ее месте, ни среди студентов, которых я могу видеть с той точки, где нахожусь. После того как я здороваюсь с Лукой, он проталкивает меня в соседнюю комнату, где занят каждый стул даже у самой маленькой поверхности стола. Внутри слишком тепло и спертый воздух, здесь пахнет кофе, какой-то выпечкой и чипсами, которые стоят в маленьких пиалах в центре сдвинутых столов – главной рабочей зоны.

      Лука замечает, как я морщу нос, устремляется прямиком к окну позади своего стола и распахивает его. Во время моего последнего визита стол еще стоял за дверью, так что Лука всегда имел возможность хорошо шпионить. Я бормочу свое «спасибо», и он, ухмыляясь, кивает мне.

      – Ты будешь сидеть рядом со мной, – объявляет он и указывает на складной стул рядом со своим креслом с мягкой обивкой и подлокотниками.

      Моя попа болит от одного только взгляда на него, и я подумываю о том, чтобы вернулись времена джентльменов. Но со вздохом ставлю свою сумку у стены под окном и опускаюсь на стул. Не плюхаюсь на него, а опускаюсь, потому что не уверена, что он не сломается под моим весом. Лука, забавляясь, наблюдает за моими телодвижениями, при этом поудобнее устраиваясь в своем кресле.

      Когда я убеждаюсь, что складная штуковина подо мной выдерживает, я спрашиваю Луку, который все еще ухмыляется:

      – Где Ханна?

      – Встречается с каким-то очень важным информантом. – Он закатывает глаза.

      От Ханны я знаю, что Лука изучает журналистику, но после этого жеста спрашиваю себя, делает ли он это добровольно или просто идет по чьим-то стопам. В конце концов, не он первый. За Тайлера специальность тоже выбрал отец. Я ненадолго закрываю глаза, чтобы умерить жжение, и продолжаю, обращаясь к Луке:

      – Она оставила мне какое-нибудь поручение? – Я смотрю на неупорядоченную стопку газет и распечаток передо мной и до последней