Отпуск на вилле с призраком. Наталья Солнцева

Не выйдет ли Тэфана на ночное бдение? Впрочем, отсюда ее не будет ни видно, ни слышно.

      – Вам не страшно спать одной? – спрашивал блондинку Гаранин.

      – Хотите охранять мой сон? – хихикала та. – Только за дверью на коврике.

      – Я согласен…

      – Здесь такое творится…

      Москва

      Аким Иванович был чрезвычайно разборчив в еде. Он любил стряпню своей жены, предпочитая блюда, приготовленные ее руками, всем прочим деликатесам.

      – Ты на мне женился или на моих кулинарных способностях? – иногда обижалась она.

      Жили Юдины дружно, насколько могут жить в согласии люди, которые вместе уже более тридцати лет. Они изучили друг друга, притерлись.

      По утрам Аким Иванович выходил к столу тщательно выбритым, причесанным – волосок к волоску, – в купеческом халате с кистями поверх рубашки. Ел с аппетитом, много, просил добавки а, насытившись, выпивал большую чашку травяного чаю. День проводил в офисе, там и обедал, но к ужину непременно спешил домой, побаловать себя запеченным в сметане судаком, крепким грибным бульоном или жареными перепелами. Целовал жене ручки, рассыпался в комплиментах… Из деловых поездок каждый раз привозил ей подарки – сумочку, перчатки, духи, нитку жемчуга, хотя у Жанны Михайловны и так всего было вдоволь.

      Но с некоторых пор – если точнее, то с прошлого лета – его словно подменили. Раздражительный стал, нетерпимый, чуть что – в крик. Похудел, с лица спал, под глазами круги темные легли. По ночам вставал, шел в кухню пить водку, а потом бродил из комнаты в комнату, думал о чем-то.

      – Тебе бы отдохнуть, Акимушка, – забеспокоилась супруга. – Или к врачу.

      – Отстань от меня! – рычал он. – Сам разберусь.

      – В делах что-то не так?

      – Ты все равно не поймешь ни черта… Бабе в бизнес нос совать незачем. Слава богу, сына мне родила, а не девку. Хоть помочь есть кому.

      Осенью они поехали в Крым развеяться и сменить обстановку. Жанне Михайловне нравилась их «вилла» с поэтическим названием «Элоиза». Однажды она имела несчастье спросить:

      – Почему «Элоиза»?

      Юдин ответил коротко и резко:

      – Не твоего ума дело.

      Ей всегда казалось, что муж – весь как на ладони, понятный, родной, грозный, но и ласковый. А у него, оказывается, есть какая-то тайна, связанная с женщиной. Элоиза! Это не просто имя, это память, которая ему дорога…

      Жанна Михайловна ревновать не умела, поэтому подавила обиду, тем более что воспитали ее в покорности, и именно это свойство характера жены ценил и культивировал Юдин. Досадный эпизод быстро забылся. Его вытеснили другие события.

      Жанна Михайловна наслаждалась мягким осенним солнцем, теплым морем, неторопливыми трапезами на свежем воздухе, приготовленными не ею, а строго по ее рецептам кухаркой Людмилой. Она отдыхала и была совершенно счастлива, пока не услышала в мансарде чей-то шелестящий шепот.

      Затаив дыхание, хозяйка на цыпочках поднялась в помещение под крышей. Шепот стал громче и отчетливей, но она никого не увидела. После ее вопроса «Кто здесь?» шепот