Группа поддержки для выживших девушек. Грейди Хендрикс

мне стукнуло пятьдесят, я поняла, что к концу я уже ближе, чем к началу. Я больше не хочу оставаться в прошлом. Я хочу жить дальше.

      – И вы не считаете, что группа помогает вам жить дальше? – спрашивает доктор Кэрол.

      – Это ничуть не о прошлом, – взрываюсь я.

      – Не дерзите, – остерегает меня доктор Кэрол.

      Я игнорирую ее.

      – И как насчет нас? – спрашиваю я. – Мы тоже о настоящем. Мы ведь друзья, верно? Мы части жизней друг друга. Это обо всех нас. Это о… о нашей дружбе.

      Дани оглядывает круг, ее взгляд задерживается на каждой из нас, а телефон Мэрилин продолжает жужжать, жужжать, жужжать, словно смеется надо мной, и я вижу, что Мэрилин ничуть не волнует то, что происходит вокруг нее, она думает только о своем чертовом телефоне. А потом непроизвольно дергается рука Джулии – ее телефон тоже начинает вибрировать.

      – Все, что я вижу, – говорит Дани, – это нескольких женщин, которых я едва знаю и которые одержимы тем, что случилось с ними в школе.

      – Которых ты едва знаешь? – переспрашиваю я. Я даже не могу поверить тому, что она сказала это. – Да мы же знаем друг друга тысячу лет.

      – А что мы знаем? – спрашивает Дани. – Ты даже не дала нам своего домашнего адреса. Когда кто-нибудь из вас последний раз спрашивал меня про Мишель? Я устала делать вид, будто это является чем-то таким, чем на самом деле не является.

      – А как насчет Хизер? – кричу я, и мой голос эхом отдается от стен. Дани вглядывается в меня, потом поворачивается к Хизер.

      – Хизер? – говорит она. – Что насчет тебя?

      – Я не понимаю, что за чушь несет эта сумасшедшая, – говорит Хизер.

      – Она собирается вернуться в прошлое, – говорю я. – Ты же знаешь, именно поэтому мы все и приходим сюда. Ты ведь знаешь, как необходимо ей это для жизни. Неужели ты не понимаешь, что это единственное, на что она может опереться? Если ты не хочешь оставаться ради себя, то останься ради Хизер.

      У Дани смущенный вид. Мэрилин теребит свою сумочку. Хизер пощипывает кожу на запястье изнутри, сидя в своей классической позе, и на меня никто из них, кроме Джулии, не смотрит.

      – Я думала, мы все приходим ради тебя, – говорит наконец Джулия.

      Это шутка, одна из дурацких шуток Джулии.

      – Ради меня? – Я смеюсь, но мой смех похож на сдавленный крик моржа. – Мы приходим сюда не ради меня. Зачем мне это нужно? Мне это ни к чему. Я в порядке.

      Все молчат, даже Хизер, словно я всех поставила в неловкое положение, и сотовый Мэрилин снова начинает гудеж. Потом звонит телефон Джулии, и кому-нибудь нужно уже прервать молчание, а потому я поворачиваюсь к ним и говорю то, что мне до смерти хотелось сказать последние пять минут.

      – Бога ради, ответьте вы уже на ваши долбаные звонки.

      – Я думаю, нам всем нужно передохнуть и перегруппироваться, – говорит доктор Кэрол. – Что вы скажете, Линнетт?

      – Мне никакой отдых не требуется, – говорю я. – Если кому и нужно передохнуть, так это Дани. Так она отталкивает от себя людей.

      – Это