Цифрономикон (сборник). Андрей Дашков

втроем хохочем, почему-то перед зеркалом в гостиной, хотя только что стояли в кухне. Я смотрю на нас троих, вывернутых в отражении. Левые руки – правые, правые – левые.

      Они симпатичные, эти трое. Им хорошо вместе.

      А потом я крадусь, крадусь, крадусь по квартире. Где-то плещется вода, где-то шипит сковородка, из телевизора пищат и курлыкают незнакомые существа, на улице лает собака. А я на цыпочках, как вор, вхожу в комнату сына.

      Его телефон с треснувшим экраном и ободранными углами лежит на краю стола. Стыдно, позорно, недопустимо – но я все-таки не могу удержаться. Из коридора слышен Гулин смех – она звонит в Чимкент.

      Экран зажигается от первого же прикосновения. Черная змея догоняет зеленую, зеленая – черную. «Рутинатор v.3.5», – успеваю прочесть я, прежде чем закричать.

      И я лежу с распахнутыми глазами и разинутым ртом, как дохлая рыба, не в силах издать и писка. А может быть, я кричу в крик, но белые ватные стены поглощают все звуки без остатка.

      Я слишком надолго тут застрял. Перележал. Переварил в себе собственную злость. Макароны в кашу.

      А то, что осталось… Не отчаяние, не страх, а то, что за ними. Запоздалая паника, когда паниковать уже и смысла нет, потому что всё, чему не надо было случаться, случилось.

      В этой странной очень частной больнице вокруг постоянно было невероятно тихо, словно все давно вымерли. Время – и то текло бесшумно. Я даже дернулся, когда ранним утром за дверью вдруг раздались торопливые шаги.

      – Всё тип-топ, тебе после обеда можно выписываться! – доложился чересчур жизнерадостный Чип с порога. – Так, что случилось?

      Я и выдал ему – одной заполошной тирадой, без точек и запятых. Остановился только когда бок скрутило.

      Кайрат взял с тумбочки мой телефон, защелкал клавишами.

      – Да посмотри же в «отправленных»!

      Кайрат подозрительно долго возился с телефоном.

      – А эти эсэмэски точно были? – наконец спросил он.

      Я аж сбился с дыхания.

      – По-прежнему есть вероятность, что с самого начала мне всё мерещится. И у Бикфорда дома ничего не происходило, и Гуле я не звонил, и дырки в боку у меня – расчесал просто. И лучше бы ты еще осенью не слушал мои байки, а сразу стукнул на меня Шефу. За китайского диверсанта тебе бы премию квартальную…

      – Злой ты стал, – сказал Кайрат, – и неумный. Извини, но здесь пусто.

      Я вырвал телефон у него из рук. Ни одного отправленного сообщения за последние дни. Но есть исходящий звонок на Гулин мобильный. В три десять ночи. Я молча развернул экран к Кайрату.

      Он рассеянно кивнул:

      – Могли отправить – значит, могли и стереть. Попробуй обзвонить людей, спроси, приходило ли что-нибудь. Телефон, похоже, опять менять пора.

      Приоткрылась дверь, вошла медсестра с завтраком. Пока она всё расставляла на прикроватном столике, Кайрат включил телевизор и задумчиво щелкал каналами. Остановился