Время умирать. Михаил Костин

ты не понимать.

      – Но я… – попытался продолжить Айк.

      – Птичий не знать. Чик-чирик-чик, – пошутил-таки второй, сохранив при этом мрачную серьезность.

      – Птичий, птичий.

      – Совсем нет говорить чирик-кар-кар.

      Айк нахмурился. Просто так издеваются, или, в самом деле, не разумеют в северном наречии? Если второе, то это уже кое-что. Значит он точно на юге. Но как? Почему? Ох, как нужны ответы. Решив, что чему быть, того не миновать, Айк нашарил в кармане мешочек с деньгами, и ловко выудил оттуда монетку. Соблазнительно повертев в пальцах медный кругляш, он подкинул его и, поймав одной рукой, положил на ладонь другой.

      – И все же: не подскажут ли мне уважаемые господа, как называется это место и эта страна? – осведомился Айк, продолжая играть монеткой.

      – Э-э-э, северянин… – раздраженная мина на лице первого сменилась улыбкой, причем на редкость жалкой и заискивающей. А второй так и вовсе расцвел. – Ты не знать чем спрашивай, но ты на земля очень великий город, Лима Оз!

      Айк, конечно, слышал это название и даже знал, что Лима Оз был одним из свободных городов, находящихся где-то между Азоросом и дикими степями, но на этом его познания ограничились. «Выходит, его закинуло на другой конец Этории. Что же произошло в той Башне? Что это был за взрыв? И где теперь его спутники?»

      Поразмыслив, Айк решил, что нетрезвые собеседники вознаграждения не заслуживают. Он ловко подбросил монету к потолку, поймал, и, сунув обратно в карман, вышел на улицу, провожаемый налившимися злобой взглядами и возгласами обиды. В деревне попадались еще люди, но на все попытки Айка заговорить они отвечали односложно и на южном наречии. Тем не менее, используя жалкие познания в южной речи и твердя название города, он кое-как выяснил, как добраться до Лима Оз и, вздохнув, отправился по корявой, избитой колесами повозок дороге.

      Спустя час далеко впереди показались очертания стен надвратных башен и бастионов. Айк попытался ускорить шаг, но на него накатила необычайная слабость и дурнота. Голова закружилась, а вместе с ней начал бешено вращаться и мир вокруг. Дневной свет резко потемнел, и Айк, присев в придорожную траву, потерял сознание.

      Очнувшись, он не без тревоги обнаружил, что находится не на обочине или в придорожной канаве, а в какой-то комнате, маленькой и полутемной. В воздухе ощущался терпкий, но неприятный аромат. Свет шел от небольшой масляной лампы. Окон не было, чувствовалась неприятная сырость. Судя по всему, помещение было подвалом. Из всех предметов обстановки в комнате обнаружился лишь старый соломенный матрас, на котором Айк и лежал. Причем ложе оказалось изрядно отсыревшим, отчего было немножко зябко.

      Айк поежился и сел, думая – надо ли звать людей или подождать, пока хозяева подвала явятся сами. Долго думать, впрочем, не пришлось. Где-то наверху раздался громкий скрип. Под потолком открылась дверь,