Шут из Бергхейма. Красный Хёрг. Юрий Погуляй

по лесам ищи и спасай. Вот думаю…

      Я задумчиво почесал нос:

      – Может, обидеться? Так вот смертельно, чтобы потом при встрече сделать вид, будто бы мы не знакомы, и в соцсетях все лайки с фотографий снять?

      – Егор, ну все-таки…

      – Думаешь, с лайками я погорячился? – в груди неприятно ныло от случившегося, но я качал ситуацию, чтобы отвлечься. Нас, конечно, кинули, однако зацикливаться на этом не стоит. Игра есть игра. В таких местах частенько кидают.

      – Егор!

      – Ладно, ладно. Спасибо, что не бросили. Не ожидал, честно.

      – Прювет! – сказал вернувшийся в лагерь новичок.

      – Здравствуй, мой первоуровневый друг. Ты скучал по мне?

      – Нет.

      Я вздохнул:

      – Это было больно. Но, будем честны друг перед другом, я это заслужил.

      Женя кивнул, прошёл к огню. Очень тщательно отряхнул бревно и сел сверху. Выпрямился, положил руки на колени и прикрыл глаза. Медитировать собрался?

      – Что там произошло, Егор? Три дня прошло… – спросил Стас. – Вас очень долго не было.

      – Это потому что ты живешь в праздности. Мне, наоборот, показалось, что фьють – и пролетели. Отдохнул отлично. И топорами меня рубили, и мечами, и на копьё насаживали. Стрелами дырявили. Очень интересные конкурсы, короче.

      Я присел у костра:

      – А я ведь человек до хрена нежный. Чрезвычайно тонкой душевной организации. Ну, вы видели уже. Вас после смерти колбасит?

      Прямо говорить о том, что мне почти удалось выйти из игры, не хотелось. Потому что попытка не засчитывается, когда тебя обратно в саркофаг запихивают. У ребят и так мораль ниже плинтуса, и история о том, что выбраться по своей воле не получится, раздавит коллег окончательно. Конечно, есть вариант, что массовый суицид повышает шансы. Но… Вдруг это только моя особенность?

      – В смысле – колбасит? – спросил Игнат.

      – В прямом. Вот тебя убили, ты очнулся – что дальше?

      – Встал и пошёл, – пожал плечами охотник. – У тебя не так?

      Я мотнул головой. Посмотрел на Стаса – тот выглядел удивленным.

      – Умирать больно, Егор. Конечно. Но, когда я возрождался, было чувство, будто просто проснулся, – сказал бард.

      Евгений старательно выпученными глазами, типа «никогда такого не было – и вот опять», подтвердил теорию, что моя психика и есть ключ.

      – Я ищу таких как я, сумасшедших и смешных, – буркнул я себе под нос. Да… Групповой забег на тот свет точно откладывается. Пожалуй, пока не буду обнадеживать. – Меня размазывает так, что умирать реально проще. Ладно, пляшем дальше. Где Харальд сотоварищи?

      – Мне показалось, что у них неприятности, Егор. Они вывели нас на окраину леса, а дальше велели идти к перевалам и на дорогу не выходить. Сами в город подались. Вот только потом мы их видели ещё раз, Егор. У Великого Озера. Тоже шли на перевалы.

      – Изгнали их, зуб даю. За дружбу с задохликами. Но ничего, я видел, как конунга вздёрнули.

      – Кто вздёрнул, Егор?

      Болтун – находка для шпиона. Выкручивайся теперь,