История российского конституционализма IX–XX веков. Ю. В. Пуздрач

и даже жизни.[62]Поземельное владение находилось в области княжения и зависело только от князя; лишь он определял, кому дать землю во владение и пользование, предоставить льготы, какие и на кого возложить дани и поборы. Поскольку бояре и слуги, как правило, были землевладельцами и увеличение числа собственных владений, получение льгот и выгод для своего хозяйства и торговой деятельности находились в полной зависимости от оценки качества их службы, усердия, личной лояльности и преданности.

      На тех землях, которые не составляли вотчин и не были розданы во владение, князь держал черных, или тяглых,[63] волостных людей – потомков тех, кто составлял раньше свободные сельские общины.

      Именно тяглые несли основные тяготы уплаты дани, кроме которой имели еще массу обязательных работ, повинностей и поборов.

      Несколько иное положение было у другой части крестьян – так называемых сирот, которые могли в определенное время уходить от одного владельца к другому. Сирота был, конечно, свободнее тяглого человека, но лучшим доказательством печального состояния сирот служит то, что они повсеместно закладывались в неволю, шли в законное рабство и свободой своей не дорожили. Впрочем, лучше им жилось, когда они селились не на тяглых землях, а на княжеских – в селах, не входивших в разряд тяглых волостей.

      Кроме того, князья, особенно московские, расширяли свое княжество путем приобретения вотчин других собственников. Такие имения, в отличие от тяглых, именуемых волостями, назывались селами и слободами; именно они послужили началом появления имений, впоследствии называвшихся подклетными, дворцовыми, а в более позднее время – удельными. Приобретая имения, князья созывали на эти земли сирот, предоставляя им довольно существенные временные льготы, отчего население этих княжеских поселений жило несколько лучше, отличаясь от других не крестьянским бытом, а количеством поборов и более умеренными формами управления.

      Городское же население в своих правах не поднималось выше крестьян, так как городов как объединений иных, нежели крестьянское, сословий, обладавших особыми правами, в татарской Руси не существовало.[64] Посады причислялись к тяглым волостям, а человек, занятый ремеслом или торговлей, отличался от крестьянина только тем, что тягло его измерялось не землей, а промыслом.

      Итак, говоря о каком-либо влиянии на устройство российского государства, следует иметь в виду, по крайней мере, три важнейших фактора.

      Во-первых, Русь – изначально многонациональное государство, объединяющее разнообразные славянские племена, а затем множество племен и народов, которые были либо колонизированы, либо по доброй воле вошли в состав России. Отсюда достаточно естественно происходило слияние культур, традиций и обычаев. Поэтому, если рассуждать о неких чертах русской цивилизации, надо представлять ее как лоскутное одеяло, составленное из немыслимого набора своеобразных оттенков культур различных народов[65], каждый из которых, «по словам нашего старого

62

Более того, после возвышения Москвы число владетельных князей уменьшилось и власть централизованного государства по отношению к народу стала неограниченной. В связи с этим бояре утратили былую возможность действовать через князя на вече (власть народную) и влиять на князя, манипулируя городским собранием.

63

Термин «тягло», по-видимому, имеет следующее значение. Как уже говорилось ранее, каждое славянское поселение стремилось к какому-либо посаду или городу. Одной из обязанностей поселения была еще и выплата податей. Во всяком случае, это слово стало обозначать исключительно податные обязанности.

64

Исключение из этого правила составляли северные земли Руси: Новгород, Псков и некоторые другие города.

65

По мнению многих историков, в частности Н. Костомарова, «древняя славянщина не любила точных форм; неопределенность, отсутствие ясных рубежей составляет характер славянской жизни, а русская отличалась этим в особенности» (Костомаров Н. И. Начало единодержавия в Древней Руси. С. 133).