Тени Мали. Вадим Фефилов

последние месяцы ей часто снились одни и те же фантазии о будущей жизни в Скандинавии. Она сделает у датчан карьеру, но потом обязательно вернется на родину, в горный Йемен.

      Прямо сейчас возвращение невозможно и очень опасно… Наемник Гленн, инструктор по боевой подготовке в академии, нередко повторял курсантам: «Лучшее лекарство от депрессии – подцепить красивую телку в баре, но поскольку вы сами девушки, да еще и мусульманки, то извините, пожалуйста, – пятьдесят отжиманий от пола на кулаках. Упор лежа принять!»

      Она отошла подальше от лагеря, сняла куртку, легла на чуть теплый песок и медленно поднялась на кулаках.

      – Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать…

      Со стороны бивуака послышался шорох шагов. Ей пришлось подняться. Отряхнула песок с рук и коленей.

      – Ты беспокоишь меня гораздо больше, чем этот наш непоседливый паренек, мадемуазель Медина, – сказал дядюшка Орион. – Так что тебя не устраивает?

      – Позавчера в штабе командующий выставил меня за дверь. И мне до сих пор неизвестны детали операции.

      – У командующего просто нервы пошаливают.

      – Они у него не пошаливают, когда он поручает мне кое-какие дела.

      – Мадемуазель Медина, наши с ним отцы боролись за независимость туарегов еще в шестидесятые; мы сами участвовали в туарегском восстании девяностого года. Я неплохо знаю его… В общем, можешь спрашивать, отвечу на любые вопросы.

      – Французские репортеры прилетели в Тимбукту на транспортном самолете. Они и обратно могли бы улететь с военными. Быстро и безопасно. Почему собрались ехать на машинах?

      – Да они и планировали обратно с вояками лететь, но связник вдруг сообщил, что журналисты надумали двигаться до столицы Бамако на внедорожниках.

      – Зачем? Это же двое суток по пустыне и горам.

      – Нам неизвестно. С их стороны – глупость, на самом деле.

      – А если их будет сопровождать французский спецназ?

      – Придется отправлять целую колонну в зону племен. Никто не станет потакать сумасбродству журналистов.

      – Предположим… Еще Орел мне сказал, догоны вооружены автоматами.

      – И что?

      – Если догоны начнут стрелять, придется их ликвидировать.

      – Тебя это пугает?

      – Одно дело – воевать с французскими интервентами, которых сюда никто не звал… Но расстрел международной прессы – совсем другое. Это уже военное преступление.

      – Я прибегаю к Аллаху за помощью против шайтана во имя Бога Милостивого и Милосердного! – забормотал старик. – Никто с журналистами воевать не собирается… Их догоны сами отдадут свои автоматы. И еще спросят, не сварить ли нам сладкий чай с пенкой.

      – Сомневаюсь, но предположим…

      – Мы только заберем съемочную аппаратуру. И отправим журналистов в столицу целыми и невредимыми. До самого Севаре их будут сопровождать наши люди.

      – И всё?

      – Нет, мадемуазель Медина, не всё… Мы притворимся съемочной группой из Алжира. Поедем на интервью