Круиз по краю ада. Татьяна Бочарова

и отпуска. Еще сплаваем в круиз.

      – Сплаваем? – Мира рванулась из ее рук. – Когда это будет? А я хотела сейчас! Я… я… я одна поеду! Отпустите меня!

      – Да ты в своем уме? – засмеялась мать. – Одна и по городу-то не ездишь, только в институт и обратно. Папа везде тебя на машине возит. Нет, даже не думай!

      Отец тем временем снял другой ботинок, надел тапочки и встал.

      – А это мысль, – проговорил он, впрочем, не слишком уверенно.

      – Какая еще мысль? – тут же набросилась на него мать. – Ты хочешь, чтобы она одна уехала на две недели? Да мы… я тут с ума сойду.

      – Погоди, Инна. – Георгий Петрович мягко отстранил жену и зашел в гостиную.

      Мира тут же вбежала следом и села рядом с отцом на диван. Она ничего больше не говорила, лишь смотрела на него молча и с мольбой.

      – Мамуль, давай-ка чайку попьем, – нарочито бодро предложил Георгий Петрович.

      – Зачем чайку? – недовольно проворчала Инна Валентиновна. – Ужин есть.

      – Не хочу я есть. В рот ничего не лезет. А вот чаю с баранками – с удовольствием.

      Георгий Петрович обожал баранки. Не сушки, а именно баранки, крупные, сдобные, посыпанные маком или тмином. Ирина Валентиновна заказывала их для него в фирменной булочной. Она поколебалась и кивнула.

      – Хорошо. Сейчас. Мира, помогай.

      Мира с готовностью вскочила и понеслась в кухню. Мать молча включила чайник, вручила ей пакет с баранками и красивое фарфоровое блюдо. Пока чайник кипел, а Инна Валентиновна заваривала чай, Мира аккуратно разложила баранки на блюде, достала из холодильника варенье, а из кухонного шкафа стеклянные розетки и отнесла все это в гостиную. Вскоре подоспела мать с чайником и чашками.

      – Отлично, – сказал Георгий Петрович, но в его голосе отчетливо слышалась усталость.

      Семейство уселось за стол. Поначалу все молчали, с преувеличенной сосредоточенностью поглощая баранки. Первым тишину нарушил отец:

      – Инна, я считаю, что Мира уже достаточно взрослая. Она может ехать одна. Я в ее годы уже жил в общаге и сам себе готовил на общей кухне. А ты? На тебе были двое младших братьев. Чем Мира хуже нас?

      – Не хуже. – Инна Валентиновна обняла дочь. – Возможно, даже лучше, и намного. Но время! Гоша, время сейчас другое. Столько вокруг искушений, соблазнов! Нечестных, порочных людей.

      – А! Так ты боишься, что нашу дочь обесчестит какой-нибудь развратный мерзавец? – Георгий Петрович насмешливо поднял бровь.

      – Ну, Гоша, зачем ты так? – Мать залилась краской. – Я боюсь, что она слишком добра и наивна и кто-то может этим воспользоваться.

      – Милая, если ты имеешь в виду мошенников либо воров, то это исключено – на лайнере усиленная охрана. Ничего криминального там быть не может. А уж с кавалерами, если таковые появятся, Мирка как-нибудь сама разберется.

      – А если она заболеет? Простынет, например? Или аппендицит разыграется?

      – Инна, ну какой аппендицит? О чем ты?

      Мать уже сама поняла, что говорит ерунду и пора капитулировать.

      – Ладно. –