Интимные места Фортуны. Фредерик Мэннинг

утонченность стихов. Берн заказал бутылку какой-то отравы с этикеткой шампанского, сварганенной из яблок и картошки и градусом чуть больше красного вина или французского пива. Потом все трое затерлись в толпу, окружившую стол с игроками в «Корону и якорь», где банковал, тряся стаканчиком для костей, Снобби Хейнс.

      – Ну, кто чего кинет на крючок-якорек? Давай, везунки! Не наебешь – не проживешь! Ставь на старичишку-якоришку, испытай свою судьбишку! И это все? Ладненько, поехали! О, это – штаб-сержанту. Ну, чо я вам говорил! А мы опять в пролете, мы опять в пролете.

      Берн отжилил ставку и, поскольку у стола он был втиснут рядом с Томпсоном, каптерщиком, выдал тому десять франков в счет оплаты услуги, оказанной еще в Песчаных карьерах. Томпсон продул их в несколько минут, и Берн дал ему еще десять, которые отправились следом. Поскольку щедрость Берна на этом иссякла, Томпсон попросил ссудить ему еще пятерку, которая исчезла так же быстро. Шэм маленько выиграл, а Мартлоу проигрывал. Проиграв изрядно, он закрыл свою мошну, понимая, что все время пролетает. А Берн ухватил побольше, чем свою долю удачи, и, поскольку безутешный Томпсон по-прежнему болтался возле алтаря фортуны, на который уже принес не меньше двух своих зарплат, Берн дал ему еще пять франков и посоветовал пойти попытать счастья с вином или женщинами, потому как в той игре ему, верняк, повезет больше. Томпсон принял совет и отвалил, разочарованный черствостью мира. Затем, совсем неожиданно, Берн проиграл. Но он продолжил игру, и фортуна вновь повернулась к нему лицом. Он встал из-за стола, выиграв около семидесяти пяти франков, и они раздавили еще бутылку шампанского, прежде чем выйти в темноту и направиться к месту постоя.

      В доме старика еще горел свет на кухне, и Берн решил нанести ему визит, справиться о здоровье. У Берна имелась вересковая курительная трубка в специальном кожаном чехольчике, которую еще в Англии прислал ему кто-то из друзей. Сейчас она оказалась при нем, несмотря на то, что он не курил трубку; и он презентовал ее своему гостеприимному хозяину в знак благодарности за прием. Старик был удивлен и польщен. Чувствовал он себя снова вполне прилично и пригласил Берна выпить с ним по чашечке кофе с коньяком. Берн отказался, объяснив, что утром им предстоит выступать, но если монсеньер позволит, он зашел бы пораньше утром выпить кофе на дорожку. Монсеньер заявил, что это будет очаровательно.

      Глава V

      Я склоняюсь к убеждению, что тиранство стариков – бесполезный предрассудок, властвующий над нами только потому, что мы его терпим.

У. Шекспир[28]

      Следующие несколько дней они были на марше, и Берн не работал на канцелярию, разве что помогал грузить и разгружать жестяные коробки с документами. Принимал пищу, шагал, спал он со своей ротой. Капитан Моллет неожиданно убыл в отпуск, и адъютантом вместо него стал капитан Хевлок. Дорога была пыльной, большей частью pavé[29], горячей, твердой и неудобной для ходьбы, истертые камни вывернуты и сдвинуты. Придорожные платаны и тополя стояли редко и вовсе не защищали от безжалостно

28

Шекспир У. Король Лир. – Ч. 1, акт 1, сцена 2 / Пер. с англ. Б. Пастернака. Существует и другой вариант в переводе Г. Кружкова: «Эта тирания стариков несносна и держится не на их силе, а лишь на нашем согласии ее терпеть».

29

Мощенная булыжником дорога, булыжная мостовая (фр.).