Братство бумажного самолётика. Екатерина Белецкая

и произнес:

      – Войдите.

* * *

      Посетители к доку шли ежедневно, и состав их был давно известен и заучен. Баб Зина: давление. Лаврентьич: похмелье. Физик: подагра. И так далее, в том же духе. Вообще, по уму, док не обязан был принимать преподавателей и персонал, но принимать приходилось, тратя на эти приемы то время, которое в штатном расписании отводилось детям. Дети тоже приходили, или их кто-то приводил, но это случалось на порядок реже, чем нашествие преподавателей. Сегодня была суббота, и Ит знал, кто, когда, и с какой проблемой наведается – не смотря на то, что время было каникулярное, ходили к нему, как на работу. Быстро разобрались и поняли, что он действительно умеет лечить, может лечить, и лечит хорошо, вот и шли. Впрочем, страдальцев тоже можно было понять. Зачем обращаться в поликлинику, когда под боком есть свой врач, с руками, с головой, понимающий, и безотказный?

      При других обстоятельствах Ит, с высокой долей вероятности, послал бы всю эту братию куда подальше, предварительно честно приняв по одному разу, но – не в тех, в которых он и Берта находились последние четыре года. Не принимать было нельзя. Отказывать было нельзя. Даже проговаривать вслух своё мнение о происходящем тоже было нельзя, потому что по условиям договора, на заключение которого ушло три года, было нельзя вообще ничего, лишь молча находиться на своём месте, и наблюдать. И спасибо, что хоть так. Ужас, да. Кромешный тёмный ужас, но иного выхода просто не существовало.

      …На пороге кабинета стоял завхоз, и причина его появления ощущалась на трехметровом расстоянии – Ит невольно поморщился от запаха перегара.

      – Здорово, Лаврентьич, – вздохнул он. – Что, голова?

      – Она, проклятущая, – подтвердил завхоз. – Итгар, родимый, мочи нет терпеть, дай эту твою… как её… коку…

      – Элеутерококк, что ли? – спросил Ит, вставая из-за стола. – Лаврентьич, ну вот на кой ты опять вчера столько выпил, а?

      – Да я немного, – замахал руками завхоз. – И утром нормально вроде, чего-то после полудня только накрыло. А сейчас вообще как шар чугунный катается. Может, лопату сильно бросил, вот и разболелась башка-то? Не надо было кидать.

      – А зачем ты кидал? – полюбопытствовал Ит, открывая шкафчик ключом с замысловатой формы бородкой. Шкафчик этот был практически сейф, и являлся мечтой для многих, но Ит, памятуя годы, проведенные на Терре-ноль, к устройству шкафчика подошел ответственно. Во-первых, шкаф был цельнометаллический, во-вторых, он был привинчен к полу, и не абы как, а на восемь толстенных законтренных на всякий случай болтов, в-третьих, замок Ит переделал сам, и вскрыть шкафчик обычными средствами не представлялось возможным.

      – Сучата эти удочку мою спереть хотели, – пожаловался завхоз. – Вот и не сдержался. Ну что мне, всё в дом убирать, что ли, каждый раз? То тачка моя понадобилась, то ножницы по металлу, теперь вот удочка. Я же не миллионщик! А эти… сперва пристали – дай им, да дай. Я в отказ. Потом, смотрю, по кустам лезут, к сараю, ну я и не сдержался.

      – Так кто лез-то? – спросил Ит, уже догадавшись о том,