Леди мира. Автобиография Элеоноры Рузвельт. Элеонора Рузвельт

было трудно дышать и мои пальцы прилипали к клавишам фортепиано, я не снимала ни одного из многочисленных предметов одежды. Стоило скатать чулки вниз, и мне тут же говорили, что леди не показывают ноги, и заставляли немедленно натянуть их обратно!

      В Тиволи был большой дом с высокими потолками и огромным множеством комнат, по большей части просторных. Дедушка обставил первый этаж в довольно формальном стиле. Там были чудесные подсвечники и мраморные камины. Мы жили без газа и электричества и, хотя у нас были керосиновые лампы, частенько уходили спать при зажженных свечах. Еще в доме было несколько застекленных шкафов с прекрасными резными фигурками из слоновой кости, крошечный набор столов и стульев, которыми мне нравилось любоваться, а также серебряные украшения и фарфоровые и эмалированные скульптурки, собранные в разных уголках земного шара.

      Библиотека была заполнена стандартным набором книг, помимо дедушкиной религиозной литературы. Солидная часть художественных томов попадала в дом благодаря моим молодым тетям и дядям. Поразительно, сколько произведений Диккенса, Скотта и Теккерея они читали и перечитывали, особенно Эдди.

      На втором и третьем этажах располагались девять основных спален и четыре двухместные комнаты для прислуги, а еще одна одноместная. Эти комнаты выглядели намного лучше тех, что в городском доме, но никому не казалось странным, что у прислуги не было своей ванной.

      На весь большой дом было всего две ванные комнаты, но нам и в голову не приходило, какие неудобства это доставляет, вынуждая пользоваться тазами и кувшинами с водой у себя в спальнях.

      Мы, дети, принимали две горячие ванны в неделю, хотя, думаю, бабушка все еще помнила эпоху субботних купаний. Кроме того, я обтиралась холодной губкой каждое утро.

      Бабушка разрешала мне сопровождать ее спозаранку, когда она занималась хозяйственными делами, и я несла повару запасы муки, сахара и кофе, которые она тщательно взвешивала в кладовой.

      Сегодня немногие слуги были бы довольны готовкой в полумраке, который царил в той большой, старомодной кухне посреди каменного подвала, над которым располагалась пьяцца, оставлявшая лишь небольшие оконца для света. В обеденной комнате прислуги была одна дверь, ведущая в подвальный коридор. Прачечная выглядела немного лучше, потому что в ней было две двери, которые вели на террасу. Там я провела не один час.

      Нашими вещами – и что это были за вещи! – занималась всего одна женщина, миссис Оверхолс, без помощи электрических стиральных машин или утюгов. У нее была стиральная доска, три ванны, пресс и маленькая печка, на которой стояли утюги разного веса. Печку топили дровами либо углем.

      Миссис Оверхолс была жизнерадостной, здоровой, душевной женщиной и прирожденной хозяйкой. Она приходила и весь день стирала нашу одежду, а потом возвращалась поздно вечером домой и заканчивала работу на своей ферме. У нее было несколько детей. Она научила меня стирать и гладить, и, хотя мне не разрешали прикасаться к более