Сын вечности. Адам Сильвера

больных. Сколько бы еще времени папа провел с нами, позволь мы ему тихо уйти без их помощи?

      Ведущая сменяется сенатором Айроном, ма тихо стонет и увеличивает громкость.

      Эдвард Айрон, старший сенатор от штата Нью-Йорк, темноволос, бледен, явно знаком с ботоксом, носит очки с толстыми стеклами и костюм, который стоит дороже нашей аренды за дом.

      – Инциденты с призраками, произошедшие ночью с интервалом в несколько часов, являются тревожными сигналами кризиса, с которым наша страна пока не смогла справиться. Если конгрессвумен Санстар станет президентом, она даст своим больше возможностей и свобод, в то время как нам нужны более строгие ограничения, чтобы предотвратить такие трагедии, о которых мы узнали сегодня утром. Мои оппоненты выступают против, утверждая, что это конфликт с призраками, а не с небожителями, но Блэкаут ясно доказал мою правоту. Чароходы опасны… – Сенатор Айрон прикрывает глаза, делает паузу и кивает. – Мы постоянно работаем над поиском и изоляцией Чароходов.

      Экран снова переключается на ведущую.

      – Очевидно, что сенатору Айрону до сих пор тяжело обсуждать Блэкаут из-за смерти сына. В прошлом январе Эдуардо вместе с одноклассниками находился в обсерватории Найтлок, когда Чароходы уничтожили это здание, отняв шестьсот тринадцать жизней.

      Я придерживаюсь теории, о которой говорю на ютьюбе: кто-то обвинил Чароходов в Блэкауте, чтобы продвинуть свою повестку.

      Но откуда мне знать, в конце концов? Спросите, что думает лучший выпускник.

      Что до Эдуардо Айрона, рыдать я по нему не стану. Когда он был жив, он только и делал, что травил и материл небожителей и настраивал общество против них. Есть люди, более достойные слез.

      Мы собираемся и выходим. Пруденция уже ждет у входа в парк. И в этом дне есть что-то хорошее.

      Пруденция Мендес блистательна. На ней футболка, завязанная узлом на животе, темно-синие шорты и ботинки, в которых она похожа на археолога. На руке часы покойной матери. Они не ходят, но Пру никогда их не снимает. Черные волосы собраны в высокий длинный хвост. Когда я пытаюсь обнять ее, она щурит карие глаза и толкает меня.

      – Я не собиралась приходить, но тогда не смогла бы тебя треснуть, – говорит Пруденция. – Вы могли погибнуть, придурки!

      – Мы в порядке, – отвечаю я.

      – Мы не огнестойкие, – возражает Эмиль.

      Я мрачно смотрю на предателя.

      – Пруденция, даже тебе придется признать, что я проявил невероятную храбрость и заснял схватку, как настоящий журналист.

      – Никакой ты не журналист. Ты фанатик, которому плевать на собственную жизнь и на жизнь брата, – говорит она жестко. – Брайтон, твоя жизнь не стоит пятнадцати минут славы.

      – Да какой там славы, у меня меньше ста тысяч просмотров.

      – Это твой рекорд, – замечает Эмиль. – Еще недавно ты гордился первой тысячей.

      – Ожидания растут.

      – Вчера был сущий кошмар, – говорит Пруденция. – И такое со мной не впервые.